Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV

Глубокоуважаемый Эрнест Львович,

по просьбе Сергея Михайловича ‹Прутченко› спешу Вам сообщить, что он сдержал данное Вам обещание и посетил ремесленное училище. Это было вчера. Настроенный «благожелательно» – по выражению местного учебного начальства, – он долго оставался в школе, прослушал уроки, осматривал работы, рисунки, интересовался моею прежнею деятельностью, говорил о Вас, о том глубоком уважении, которое питает к Вам, и заявил, что намерен похитить меня отсюда и поручить мне заведование учительской семинарией в центре России.

Убеждена, что эта мысль внушена ему Вами.

От всего сердца благодарю Вас, дорогой и добрейший Эрнест Львович, за Ваше внимание к моим просьбам. Особенно была тронута тем, что Вы встретить С‹ергея› М‹ихайловича› и передать ему мою просьбу. Не думаю, чтобы оно было так просто[353].

На здешних педагогов новый попечитель нагнал такого страху, что они и меня заразили своею нервностью. Вчера далеко не спокойно ждала я его приезда. Но с той минуты, когда он на пороге класса объявил сопровождающим его лицам, что имеет привычку один присутствовать на уроках, а меня пригласил ему сопутствовать, – я почувствовала к нему симпатию и успокоилась. Нашел, что мы многого успели достигнуть за эти полтора года, благодарил всех учащих, дети тоже понравились ему, мне же, уходя, он повторил, что со всякой просьбой могу всегда обратиться к нему.

Для дальнейшей деятельности училища все это имеет громадное значение! С этой минуты в здешнем учебном начальстве училище имеет беспрекословных исполнителей желательных нам мероприятий, содействие, «благожелательные» отзывы и пр. нам обеспечены… Впрочем, не могу сказать, чтобы до сих пор встречала где-либо противодействие…

Но в жизни не обходится без того, чтобы ложка дегтю не испортила кадки меда – теперь я лишаюсь удовольствия побывать в П‹е›т‹ер›б‹урге› и повидать Вас, как мечтала. Моя поездка сейчас утратила всякое значение, а финансовые дела училища обязывают пока ко строгой бережливости. Итак, до февраля, когда приеду просить о субсидии, об устройстве общежития при училище и пр.

Еще раз сердечное спасибо!

Последующие письма Смеловой почти полностью – так или иначе – посвящены новостям ее училища. Первоначально трехлетнее, училище в 1915 г. (т. е. когда первый набор подошел к выпуску) было преобразовано в четырехлетнее, а в 1916 г. – в пятилетнее: с тем чтобы окончившие его могли получить такое же образование, как и окончившие 3 класса женских гимназий, и имели «возможность поступить на должность учительниц рукоделия в начальных и др‹угих› низших школах»;[354] при училище предполагалась организация мастерской, в которой учащиеся и выпускницы могли бы шить на заказ и тем самым зарабатывать.