Трапеция

Сью-Линн говорит, в городе есть большой каток, и она замечательно катается. Я и сам не плох. Бери-ка ты Маленькую Энн, и поедем вместе.

Еще до теплой выжидающей улыбки на его лице Томми почувствовал, толком не осознав, зачем Марио организовал двойное свидание. Ему самому вдруг стало тепло и радостно. В машине обе девушки сели на заднее сиденье. Потом Томми, стоя с Марио на краю катка, смотрел, как они, наклонившись, застегивают коньки — белокурые кудряшки рядом с темными косами. Теперь, когда он знал Сью-Линн лучше, она уже не так походила на Лисс. Разве что сзади — темными волосами и изящным изгибом талии. Маленькая Энн рассказала, что Сью-Линн была замужем и развелась. Рядом с ней Маленькая Энн со своими кудряшками и детским курносым личиком выглядела не оформившейся. Сью-Линн называла ее деткой и дорогушей. Разница между Сью-Линн и Маленькой Энн, казалось, увеличивала разницу между ним самим и Марио — словно они были просто двумя отдельными парами, мало в чем схожими, шумно возящимися на полу. Маленькая Энн хорошо каталась; они легко кружились и пересекались, поворачивали, быстро скользя, нагибались и устремлялись вперед, как пара ласточек. Томми смотрел, как Марио, держа скрещенные руки Сью-Линн, льнет к ней, как они, ловко лавируя между людьми, выписывают в центре катка затейливые фигуры.

— Выскочка, — заметила Маленькая Энн. — Она и в номере точно такая. Всегда в центре внимания.

Томми подумал, что Марио и не думает ее останавливать. Глянув на него снова, Маленькая Энн сказала:

— Марио хорошо катается, правда? Он танцор?

— Ага. Зимой преподает в балетной школе.

— Так я и думала. Это видно по тому, как он держит руки. Я тоже иногда хожу в балетную школу зимой. Хороший способ сохранить форму.

Они вчетвером встретились в углу, и Марио протянул руки к Маленькой Энн.

— Меняемся?

Маленькая Энн, вспыхнув румянцем, приняла предложение. По сравнению с грацией Марио она выглядела почти неуклюжей и очень маленькой. Томми, чувствующий себя в равной степени неловким и слишком юным, остался наедине с вежливой, сразу заскучавшей Сью-Линн. Вместе они чинно кружили по катку в полном молчании.

Домой Томми вернулся злой до предела, замерзший и внутри и снаружи, в то время как Марио ушел со Сью-Линн. Мать сидела на кухонном стуле и чинила его трико. Томми ощутил, как злость внутри начинает бурлить, грозя вырваться на свободу.

— Мама, господи, я сам могу присмотреть за своим костюмом!

Он едва не сдернул трико у нее с колен, но ее удивленное обиженное лицо его остановило.

— Том младший… — она моргнула, и Томми понял, что серьезно ее расстроил.

— Прости, мамочка. Я просто привык сам делать свою работу. А у тебя своих дел достаточно, чтобы еще за таким теленком, как я, ходить.

— Томми, а для чего еще существуют матери?

— Да, но я уже вырос. И за прошлую зиму вполне научился за собой следить.

— Что случилось? Плохо покатались? У Марио такая красивая девочка. Из них получится прекрасная пара. Я слышала, она тоже воздушный гимнаст, из Чаллонеров. Мы работали с ними как-то летом, за год до того, как ты родился, и мы перешли к Ламбету. Сью-Линн была совсем малышкой.

Она подняла трико, ожидая его одобрения.

— Так и должно быть. А потом вы с Маленькой Энн поженитесь, и за твоей одеждой будет смотреть она.

— Боже мой! — вспыхнул Томми. — Я сводил девочку на каток, а ты нас уже поженила! Прекрати!

Бесс улыбнулась.

— Ну, тебе точно нужен кто-то, кто будет заниматься починкой. У тебя самого ничего не выходит. Всякий может сказать, что ты сам штопаешь себе одежду.

Томми, который за годы работы у Ма Лейти научился зашивать и штопать очень аккуратно, даже не сразу нашелся, что сказать. По молодости своей он не заметил за ее замечанием чувство женской гордости.

— Мама, что ты такое говоришь? Я работал с костюмами еще до того, как выучился читать.

— Это другое, — отмахнулась Бесс Зейн. — Просто не люблю смотреть, как мужчина шьет. Как-то это не по-мужски.

— Чушь собачья! — взорвался Томми.

Бесс села. Щеки ее расцвели красными пятнами.

— Как ты смеешь говорить со мной такими словами? Ты этому выучился у Сантелли?

Томми сглотнул. Легко было представить, что бы сказал Папаша, если бы кто-то вздумал так разговаривать с Люсией.

Повесив голову, он пробормотал:

— Прости, мама…

В груди нарастало желание излить всю свою ярость и обиду, и Томми закусил губу, смутно понимая, что злится совсем не на мать.

— Как бы я хотел жить один, — сказал он и бросился прочь из трейлера.

ГЛАВА 19

По мнению Томми, было бы лучше, если бы Марио избегал его намеренно. Тогда он хотя бы знал. Но они проводили в компании друг друга столько же времени, сколько обычно — и это парадоксальным образом делало ситуацию хуже. Томми беспокоили смутные тревоги, смущающие фантазии, стыд. Он понимал, что напряжение вот-вот выльется во взрыв, и плыл по течению, не зная, как все исправить.

Как-то сентябрьским утром Марго позвала девушек на репетицию, и Томми пошел вместе с мужчинами, которые держали для них канаты. Потом он вместе с Маленькой Энн вернулся в ее трейлер выпить кофе.

— Сахар?