Трапеция

— Одно время я так думал, — ответил Марио. — Даже расстроился, когда пришлось отклонить предложение присоединиться к труппе, чтобы отправиться на гастроли с цирком. Анжело бы сражался за мое право остаться в колледже, если бы я захотел, даже после того, как… Ладно, не о том речь. Но с танцами все было по-другому. Я уехал с цирком и не жалею. В тот год Анжело начал работать со мной над тройным. Но зимой в балетной школе я все еще размышляю, правильно ли поступил. А теперь не такой уж я и хороший танцор. Возможно, мог бы им стать. Кто знает…

— По мне, ты выглядел превосходно, хоть я и не знаток. Я думал, ты иногда танцуешь для родственников.

— О нет. Они говорят совершенно не то. А Анжело вообще это ненавидит. То есть, он не против, если я просто помогаю Барбаре покрасоваться, но когда я сам по себе… Когда-то я и Лисс много танцевали, и он просто лопался от злости. Я уже давно не танцую.

— Все равно здорово, что я на тебя посмотрел. Когда ты танцуешь, ты… — Томми запнулся и робко выговорил: — … ты просто прекрасен.

— Провокация, — хихикнул Марио и шутливо его пихнул, но Томми чувствовал, что парень понял.

Как всегда в окружении семьи и работы они приходились друг другу скорее братьями и компаньонами. Время и совместная жизнь привели к неизбежному: накал чувств поутих, даже занятия любовью сделались чем-то привычным, обыденным, своеобразным ритуалом перед сном. Но сегодня, когда Марио обнял его, Томми ощутил, как разгорается внутри прежнее пламя. Он ничего не сказал — его приучили молчать — однако после остался потрясенным почти до слез, чего с ним уже давно не случалось.

Как-то после Пасхи Томми вернулся домой в компании Барбары и услышал за прикрытой дверью гостиной голоса. Пока он снимал свитер, из-за двери выглянул Джо Сантелли и поманил их внутрь.

— Заходите, мы вас ждали.

На улице только начинало темнеть, потому что была уже весна, и дни становились длиннее, но окна были зашторены, и в камине танцевал огонь. В комнате — к удивлению Томми — собралась вся семья.

В чем дело?

Как только Томми и Барбара устроились, Папаша встал перед камином и заговорил:

— Теперь, когда мы все здесь, я хочу сообщить новость, о которой старшие, наверное, уже догадываются. Цирк Вудс-Вэйленда предложил нам контракт на сезон.

«Родители разрешат мне остаться с Сантелли, если мы не будем с Ламбетом?» — молнией пронеслось в голове у Томми.

Словно обращаясь специально к нему, Папаша продолжал:

— У нас есть договоренность с Ламбетом, но я могу расторгнуть договор, если поставлю их в известность до первого апреля. Джеймс Вудс попросил меня сделать собственную труппу, размер не имеет значения. Барбара, Люсия утверждает, что в этом году ты можешь поехать с нами. Томми был в твоем возрасте, когда начинал.

Девушка сглотнула и потеребила подол юбки.

— А что папочка говорит, Папаша Тони? — она покосилась на Джо.

— В этой семье, — мягко напомнил Джо, — если ты достаточно взрослая для полетов, то можешь сама принимать решения. Ты хочешь ехать, Барби?

Барбара опустила голову.

— Папаша Тони, я… я не хочу. Я хочу остаться здесь, закончить школу и продолжать танцевать.

Густые брови старика приподнялись. Люсия принялась смотреть на огонь.

Наконец Папаша сказал:

— Что ж, это твое право. Я не тиран. А ты что скажешь, Томми? Мы еще не решили, оставаться нам с Ламбетом или подписать новый контракт. Как ты считаешь?

Томми сглотнул. Они что, всерьез интересуются его мнением?

— Я заключил с вами контракт, Папаша. Я пойду туда, куда скажете. И вы всегда говорили, что артист делает, как велено, и не спорит.

Старик улыбнулся.

— На репетициях и выступлениях — да. Но у нас в семье так заведено: прежде чем принимать важное решение, мы выслушиваем всех, от самых старших до самых младших. И учитываем мнение каждого.

— Что означает, — прошептал Джонни, — что мы все высказываем свое мнение, а он делает так, как решил еще до того.

Папаша бросил на него пронзительный взгляд, но только повторил:

— Томми?

— Ну, мама и папа думают, что мы будем с Ламбетом…

— Ты прав, надо посоветоваться с твоими родителями. Джанни?

— Вудс-Вэйленд — серьезная контора, — сказал Джонни. — С ними не забалуешь. Для нас со Стеллой это явный шаг вперед, но такого отношения, как у Ламбета, от них не дождешься. Будет куча лишней работы. С другой стороны, они один из крупнейших железнодорожных цирков. О лучшем, за вычетом Старра, нам и мечтать нечего. К тому же Мэтт уже на том этапе, когда пора выпендриваться, а то так и останется на всю жизнь большой лягушкой в маленьком пруду. По мне, надо было ему соглашаться на предложение Старра, но что толку плакать над пролитым молоком. В общем, я согласен.

Папаша уклончиво кивнул.

— Стелла?

— Ой, мне тоже говорить?

— Раз ты путешествуешь с нами, то да. Даже если не будешь летать, для жен артистов всегда найдется место в представлении.

— Она едет с нами, — сказал Джонни. — Или не еду я.

Папаша широко улыбнулся.

Стелла пробормотала: