Трапеция

— Если честно, как-то мне не по себе с ним работать.

— Мэтт, как я уже сказал, на моем личном пьедестале он тоже не на вершине. Но что мы можем с этим поделать?

— Очень ценная мысль, очень. С таким же успехом мы могли бы остаться в своем купе. Джок, не будь таким!

— Если хочешь, можем сделать пару перестановок так, чтобы на тройном тебя ловил я. Не то чтобы я был в восторге от этой идеи… размеров ты порядочных.

Либо берем несколько выходных и переделываем номер. Кстати, модернизация ему бы не помешала.

— Не пойдет, — сказал Марио. — Нам нужны двое ловиторов, двойная трапеция у нас в контракте прописана. До конца сезона шесть недель, а Вэйленд — дрянь, неряха да еще и пьяница.

Оба повернулись к нему.

— Пьяница? — переспросила Стелла со значением.

— Не дури, Марио! — рявкнул Джонни. — Пьющие воздушные гимнасты до возраста Вэйленда не доживают. Ну выпивает он иногда, и что? Я тоже выпиваю. Не всем же трезвенниками быть, как вы двое! У нас тут не воскресная школа!

— Я сказал «пьяница» и имел в виду именно то, что сказал, — напирал Марио, глядя на Джонни.

Джонни вернул пристальный взгляд.

— Слушай, я, черт подери, тоже не фанат Вэйленда. Но такие разговоры… он же работает с Сантелли. Если у тебя есть доказательства, то выкладывай, и будем думать, что делать. Если нет — закрываем тему.

— Я что-то такое слышала, Джонни, — тихо вмешалась Стелла. — Он пропал на три дня, ушел в запой, а когда вернулся, Вуди оштрафовал его на пятьдесят долларов.

— Это ничего не доказывает, — возразил Джонни. — Разве что кроме того, что у него сохранилось достаточно мозгов, чтобы не напиваться на стоянке.

— Томми, — сказал Марио, — расскажи им то, что говорил мне.

Томми повторил историю об увиденном, и Джонни нахмурился.

— А вот это плохо. Если бы поймать его на горячем… К Вуди с такими доказательствами идти нельзя. У меня есть идея получше. Все равно пора переделывать номер.

— Черт, — буркнул Марио.

— Не заводись, братец. Ты звезда, ты этого заслуживаешь… никто не спорит. Но если не брать в расчет твою славу…

— Удар ниже пояса, Джонни.

— Дай закончить, ладно? Можно немного приукрасить номер, сделать его зрелищнее, никого не ущемляя. Наши трюки выглядят слишком простыми.

— В этом и суть, — тихо заметил Марио. — Делать так, чтобы почти невозможное выглядело простым и легким. Лишняя зрелищность ни к чему. Люди, которые ценят искусство полета, знают, на что смотреть.

— О боже, снова ты со своим чистым искусством! Это цирк, Мэтт, а не русский балет! Нравится тебе или нет, мы занимаемся шоу-бизнесом. Я подумываю насчет Стеллы. Она выглядит довольно впечатляюще. Можно устроить с ней что-нибудь эффектное.

— Джок, у нас простой полет на трапециях. Классический. Хочешь чего-то новомодного, попроси Вуди, пусть выставит ее соло. Джули Ли скоро увольняется. Может, Вуди возьмет Стеллу на ее место.

— Хочешь сказать, — вспылил Джонни, — она недостаточно хороша, чтобы выступать на центральном манеже под именем семьи? Насчет Лисс ты ни разу не возникал…

— Ну хватит, — Марио вскочил. — Вот что я тебе скажу, Джок. Лисс — гимнаст, а не танцовщица! Она выступала с нами на двойной трапеции и делала пару живописных трюков, чтобы немного украсить номер — и все на этом. Она не была помешана на гламуре и не пыталась вставлять всякие штучки-дрючки в классический полет…

Стелла открыла рот и закрыла.

Джонни вспыхнул:

— Сантелли не один год строили номер вокруг женщины, и ты об этом знаешь!

— Но Стел не Люсия!

— Боже, Лу такой никогда не была! Она не выполняла сложных трюков! Одну показуху! Именно та самая зрелищность, против которой ты так рьяно выступаешь, и сделала из нее звезду! Да что с тобой такое? Боишься, что вторая звезда в семье отодвинет тебя на задний план?

— Слушай, Джок… — Марио запнулся, сделал глубокий вдох, выдохнул и начал заново: — Мне не надо ничего такого бояться. С учетом того, что я делаю, едва ли кто-то меня затмит, с показухой там или без. Просто бывают трюки для классического полета, а бывают для чего-то другого.

— Господи! Если уж на то пошло, тебе и самому не повредило бы немного показухи. На днях я слышал, как кто-то, глядя на твой пируэт, сказал: «Почему бы этому парню не сделать что-нибудь сложнее?»

— Сразу видно, дурак, — ухмыльнулся Марио. — Этот пируэт — один из самых сложных трюков в номере.

— Знаю, но черт подери, — заспорил Джонни, — в твоем исполнении он выглядит таким простым, что никто даже внимания не обращает! Мы могли бы обставить номер так, что люди будут в буквальном смысле на краешке кресла сидеть…

— Такая зрелищность мне не нужна. Это фальшивка и обман, вот и все!

Джонни хлопнул ладонью по сундуку.

— Мэтт, как ты мне надоел, как ты меня задрал всей этой скромностью и неприметностью! Это же номер! Ты знаешь об этом так же прекрасно, как и я! Ну подумай хоть минуту головой!

— Так, слушай…

Тут в дверь постучали — негромко, но категорично.

— Упс, смотрите, что вы наделали, — сказала Стелла и подошла к дверям.

— Стелла, дорогая, — позвали снаружи извиняющимся тоном, — вы не могли бы там хоть немного тише? Я только что уложила Баки спать, а теперь он снова плачет.