Трапеция

Похоже, мне нравится… — он натирал паркет широкими размашистыми движениями. — Как будто я снова ребенок, и старик нас воспитывает. Прошлым вечером Папаша заходил посмотреть на нашу репетицию. Но он же не может просто смотреть. Напустился на Стел…

— Да, слышал, — сказал Марио. — Несколько недель назад. И он говорит дельные вещи.

— Я пытался объяснить это Стелле, но она была в таком состоянии, что я спустился и попытался поговорить с Папашей вежливо. Мол, так и так, дедушка, моего партнера не воспитывали методами Передовой Школы Полетов, и я, в конце концов, уже взрослый мальчик, со своим номером и сам как-нибудь справлюсь.

— Держу пари, — заметил Марио, — это была ошибка года.

— Тебе хорошо говорить, — мрачно сказал Джонни. — Ты не слышал, какие Стелла закатывает истерики.

— Помнится, Анжело с такими ситуациями справлялся очень эффективно, — хихикнул Марио.

Рот Джонни отвердел.

— Пусть только попробует. У меня очень четкая точка зрения насчет шлепанья зрелых девушек.

— Господи, Джонни, когда ты уже повзрослеешь! Да если бы Анжело считал Лисс зрелой девушкой, он бы ее и пальцем не тронул. И ты прекрасно это знаешь. Ему все еще кажется, будто ей двенадцать. Ты разве не слышал, как она попросила у него сигарету на днях? Он ответил: «Знаешь, котенок, Папаше не нравится, когда дети курят».

— Ну ладно, как я и говорил, Папаша Тони впал в ярость. Сам-то я потерплю, но когда он накинулся на Стеллу… И некоторые сказанные им вещи… В общем, он был довольно груб. Заявил, что настоящий гимнаст может учиться у кого угодно, и неужели она хочет всю жизнь оставаться третьесортной циркачкой, красоткой, демонстрирующей ножки на трапеции. Спросил: «Думаешь, ты такая красивая, что никто не заметит, что ты один конец перекладины от другого не отличишь?»

Стелла расплакалась и сказала, что с четырех лет на манеже. А он рявкнул, что за это время она должна была хоть чему-то научиться.

— М-да, грубовато. Но Папаша Тони просто такой, Джок. Он не умеет по-другому. А Стелла способна на большее. Ее испортили.

— Ага, на той грязной ярмарке. Но она старается. Делает, что говорят, и я пытаюсь быть вежливее. Так или иначе, когда Папаша это сказал, Стелла унеслась по лестнице. Я крикнул: «Смотрите, что вы наделали!» и побежал за ней. Нашел ее в комнате Барби — она плакала на кровати. Пообещала, что будет делать все, что я скажу, но, если мы не уберем старика подальше от нее, она уйдет. Я битый час ее успокаивал, а когда хоть что-то стало получаться — ба-бах, входит Люсия! Черт, да мы просто разговаривали, дверь была открыта, мы оба одеты… ну, я в трико, а Стелла в халате. Но мы сидели на кровати, Стел липла ко мне, я ее обнимал… И пытаться объяснить Лулу, что мои намерения чисты как снег, было форменным самоубийством. Я все же попробовал, но пока я этим занимался, Стелла, разумеется, пошла по второму кругу…

Марио застонал, однако глаза его смеялись.

— Господи, Джок, ты же знаешь Люсию!

— Ага, ага, конечно. Ее воспитали очень консервативно, и нас она старалась растить в том же духе. Должно быть, ей и в голову не пришло, что можно быть в одной постели с девушкой и не думать сам-знаешь-о-чем. Но я все равно взбесился. За кого она меня принимает? Я, между прочим, тоже некоторое уважение к семье имею. Неужели она считает, что я могу привести девушку в дом собственной матери и обращаться с ней так, будто подцепил ее на шоссе?

— Наверное, Лу думает, что ты подцепил ее на ярмарке — а это, по ее мнению, ровно то же самое, — пробормотал Марио.

— Не в этом дело. Просто если бы я и собирался провернуть что-то подобное — Бог свидетель, я не притворяюсь лучше, чем есть… я не монах — то уж точно не стал бы делать этого в ее доме и у нее под носом!

Томми, разглядывая пол, понимал, что братья о нем забыли.

Склонившись над братом, Марио потрепал его по плечу.

— Ну ладно, парень, успокойся. И чем все закончилось?

— Ну, чем больше я доказывал, тем больше расстраивалась Стел, и тем хуже все выглядело. В итоге я просто смылся, предоставив им разбираться самим. Лу ведь никогда не бывает по-настоящему грубой. Саркастичной, да, но не грубой. В общем, я пошел вниз и постарался объяснить Папаше, как он огорчил Стеллу. А он только фыркнул, что у него нет времени на женские истерики, и, кроме того, он не сказал ничего такого, чего она бы ни заслужила.

— Знаешь, — вставил Марио, — он не так уж неправ. Стелла симпатичная, у нее настоящий талант, очень хороший тайминг, подходящая фигура…

— Ну, не знаю, я люблю девушек с более… — руки Джонни изобразили округлости в воздухе.

— Для полетов подходящая, дурак! Тонкие кости, маленький зад. Сальто она делает так же аккуратно, как Томми. Зато Томми никогда не пытался со мной спорить.

Джонни пожал плечами.

— По-моему, она права. Мне далеко до совершенства, а она смышленая. Мы партнеры. Почему бы мне ее не слушать?

Марио покачал головой.