Трапеция

— Покер — тупой способ скоротать вечер. Лучше книжку почитать. Только если не зависать иногда с парнями, посчитают меня высокомерным ублюдком. Я толькотолько убедил их смириться с моей работой в балетной школе. Но будь я проклят, если просижу с ними полночи, обмениваясь пошлыми шутками и наливаясь этим отвратным пивом.

— Мне надо отправить работу по математике для школы. У тебя есть марка?

Марио послушно заглянул в кошелек.

— Да, осталась одна. Вот это письмо?

Он наклеил марку, положил конверт на кухонный стол и пошел обратно к дверям.

В этот момент раздался удар грома, и весь свет погас.

— Будет Ламбету урок, — засмеялся в темноте Марио. — Отучится экономить бензин для генератора, подключаясь к городским сетям. Так и знал, что это случится раньше или позже. Интересно, как они там со своим покером справятся?

— Наверное, свечку зажгут. Моя мама всегда так делает.

— Ага… и пока они будут возиться, этот мухлежник Клифф приберет к рукам все тузы!

Свет мигнул и снова зажегся.

— Так, давай-ка расстелем кровати, пока снова не отключили.

Они разложили постели и выключили свет. Молнии сверкали снаружи, вспыхивая отражением на белых простынях. Томми слышал, как вздыхает и ворочается Марио.

— Спишь?

— Ага, конечно. Кто уснет в такой грохот?

Марио сел. Лицо его отчетливо высветило вспышкой. Казалось, весь трейлер вздрагивает от раскатов грома.

— Марио…

— Да?

— Можно я… полежу с тобой немножко?

Белый свет погас, выключая лицо парня, будто лампу. Секунду стояла гробовая тишина, позволяя Томми как следует осознать, что он сказал, затем Марио ответил:

— Да, пожалуйста.

Томми взял одеяло. Когда он ступил на пол, Марио добавил:

— Слушай, Том, запри дверь, а? Просто на всякий случай.

Томми, вздрагивая, послушался. Марио повернулся, освобождая ему место, и Томми вытянулся на спине. Парень улегся на бок, подложив руку под голову.

Свободной рукой натянул на них обоих одеяло.

— Ну вот, как говаривал один призрак, мы все заперты на ночь.

Томми засмеялся, чувствуя, как перехватывает дыхание.

— Сочувствую той бедной заблудшей душе, которая бродит по дому в такую ночь.

Особенно если крыша протекает.

— Аааа, готов поклясться, любой призрак, у которого есть милый холодный дом, завидует тем, кто на кладбище.

— Ты же не веришь в призраков, да, Марио?

— Вообще-то, когда-то верил, — тихо сказал Марио. — Мы с Лисс рассказывали друг другу, что по ночам в зал является Марио ди Санталис — тот самый, первый. Так друг друга пугали, что боялись спускаться туда после темноты.

Томми, как обычно, когда нервничал или смущался, принялся дурачиться:

— Ой-ой, он наверняка в гробу переворачивается, когда ты там дурью маешься.

Молчание, шум дождя и все приближающиеся раскаты грома. Марио тронул Томми за голое плечо — тот носил только пижамные штаны.

— О чем думаешь?

— Наверное… о той ночи в грузовике. Тогда тоже была гроза.

— Я так и решил.

Марио приподнялся на локте и склонился над Томми. Очередная вспышка выхватила его лицо — бледное и напряженное. Потом снова потемнело.

— Или, может, о другом разе… — он снова нежно дотронулся до Томми. — Ну?

Мальчик, опять застеснявшись, отвернулся.

— Ты чего? — мягко спросил Марио. — Боишься?

— Не… не особенно… — Томми вздрогнул: небо прочертил необычайно яркий зигзаг. — Ого! Эта наверняка ударила где-то близко!

— Объявляли штормовое предупреждение, — сказал Марио. — У одного из парней работало радио. Когда я был маленьким, мы угодили в торнадо в Канзасе.

Большой купол вывернуло наизнанку. Хорошо хоть такелажа не было. Помню, один раз…

Голубой свет залил помещение — стало светло как днем. И одновременно с этим трейлер сотряс оглушительный треск. Марио обхватил Томми, мальчик вскрикнул в невольном ужасе.

— Господи… — прошептал Марио в наступившей кромешной черноте и тишине. — А эта небось прямо снаружи стукнула. Может, даже в трейлер. Томми, ты как?

— Нормально, — выдавил мальчик. — Просто… просто испугался. Говорят, если слышишь звук, значит, ударило не в тебя.

Внезапно он очень отчетливо ощутил тяжесть теплого тела и обнимающие его руки. Марио начал приподниматься, но Томми притянул его обратно и с вызовом сказал:

— Я теперь не сплю. И… и ты тоже. И я знаю, что делаю.

Он успел услышать, как стучит сердце — в тяжелой тишине, несущей возможность отказа. Потом Марио вздохнул и поцеловал его.

Томми никогда не думал, что Марио его так поцелует, а затем понял, что до этой секунды не знал о поцелуях ровно ничего. Этот первый поцелуй он воспринял по-детски, пассивно. Но к тому времени, как Марио поцеловал его снова — секунд через десять — он, хотя и неотчетливо, осознал бездну, которую перешел — в буквальном смысле молниеносно.

Происходящее не было больше тайной и несколько пугающей маленькой игрой, сыгранной в темноте, согласием на нечто довольно неприятное ради секундного удовольствия. Это было совсем не то. Томми не знал еще толком, что это будет, но страстно желал узнать. Вспышка молнии — на сей раз не столь катастрофичная — снова высветила лицо Марио, и Томми — свободный теперь от большей части смущения и робости — приподнявшись, поцеловал его.