Травень-остров

— И тогда не скажу я, — продолжил Брессах Ог Ферт, — что племя Туаттах погибнет. Выбирай, Фиал: или быть битве Туаттах и Феана На Фаин, или три поединка решат наш спор. И если ты изберешь поединки, никто из Туаттах не будет убит, пока будет мне повиноваться. И еще скажу: не стоит называть возможное невозможным. Тебе ли не знать, что путь в Волшебный Дом открыт для тебя и не столь много должна будешь отдать ты, чтобы оказаться там. Не стоит упрекать меня в страсти к тому, от чего не в силах отречься сама. Итак, что ответишь, Фиал?

— Поединок, — молвила Фиал коротко.

— Поединок! — воскликнул чародей, и впервые в глазах его вспыхнул огонь.

— Поединок! — вскричали вслед за ним оба его спутника.

— Помни, Фиал, — продолжил Брессах Ог Ферт, — если я паду в этом поединке… если такое случится, — рек он изменившимся голосом и ухмыльнулся скорбно, — часть того, чем ты владеешь ныне, уйдет от тебя, ибо моя сила и мой труд заключены во всем, что есть вокруг.

— Это так, — согласилась Фиал. — Не проси у меня ни уступки, ни битвы. Я выбрала поединок. Кто будет биться с твоей стороны?

— Тех, кого видишь ты перед собой, — объявил колдун. — И я выйду на бой первым. Кого пошлешь ты, королева Фиал? И где будем вести бой?

Ответом была тишина. Войско Фиал молчало. Ясно было, что одним из поединщиков станет Ириал. Взоры всех были обращены на него и на саму королеву. Зорко понял, что королева ищет того, кто мог бы выйти на бой третьим. И было ясно, что любой из ее воинства согласился бы биться, но лишь сама королева могла указать достойного.

Внезапно будто кто-то толкнул Зорко и разбудил его от тяжелого сна. Всё и все остались на месте, и трое всадников по-прежнему стояли на берегу пропасти с клубящимся туманом, и по-прежнему мешало Зорко неудобное копье, да и верхом на лошади венны не сражались, но точно упало со всего проходящего перед взором его прозрачное марево, и он увидел вещи такими, как они были там и тогда, в том месте и времени, где он сейчас очутился, а не тенями вещей. И те люди и нелюди, коих видел он рядом с собой и против себя, стали самими собой, а не образами во плоти. И камень, разбитый молнией колдуна, еще не умер, и взывал со дна пропасти забвения о помощи, и говорил о своей боли, и молил об отмщении.

Зорко тронул поводья и выехал вперед, поравнявшись у моста с королевой Фиал. Черный пес стоял рядом, опустив хвост и поглядывая то вопросительно на венна, то настороженно и недобро на троих по ту сторону.

— Я буду биться с тобой, Брессах Ог Ферт. У брода, — внятно произнес венн.

Стон, полный муки и одновременно яростной радости, донесся до них из препоны. Это погибающий камень в последний миг своего бытия ответил тому, кто вышел воздать за него.

И другой вопль, яростный и торжествующий, вырвался из глоток двоих нелюдей, что сопровождали колдуна, и Зорко вдруг увидел, что левая половина тел их на глазах начала истончаться, обращаясь серо-желтым струящимся туманом, а потом и вовсе сгинула, будто ее не было. Половины тел восседали на черных конях, и если бы всадники взяли в невидимую руку меч, помыслил Зорко, только видящий иную сторону мира мог бы сопротивляться им.

Черный пес ощерился и зарычал.

— Слово сказано! Владелец черного пса, носящий знак Граине! — возгласил колдун. — Не таким ожидал я увидеть тебя. Мне предречена была встреча с тобой, но неясен был исход ее. Теперь вижу, что жребий мой не был слишком неудачлив! Что ж, я жду тебя у брода! Элата, король Феана, хозяин невидимости, выйдет на битву вторым. Кто бросит ему вызов?

Всадник с черным ликом и золотистым глазом выехал чуть вперед.

— Я выйду на битву с ним! — откликнулся Ириал.

— С Индехом, властителем пламени, суждено сойтись королеве Фиал! — провозгласил Брессах Ог Ферт. — Жребий брошен! У брода мы ждем вас!

Дрогнула земля под копытами черных коней, и демоны, бывшие вместе с чародеем, развернулись к Зорко боком. Венн ожидал, что сейчас увидит рассеченную надвое до мяса и кости человеческую плоть, однако вместо нее предстал перед ним серый струящийся туман, скрывавший от взора то, что заключало в себе тело нелюдя. Взметнулась черная пыль, схожая с золой, и всадники один за другим скрылись под холмом. Через некоторое время они показались на дороге, ведущей вниз, а затем брызнула тысячами темных блесток вода ручья.

— Брессах пересек текучую воду, — сказала Фиал. — Ему предречено пересечь текучую воду лишь однажды: если он сделает это во второй раз, он нарушит запрет.

— Для Брессаха наши законы все равно что паутина для лосося, — откликнулся один из сопровождающих королеву, седовласый старик на невысоком вороном коньке. — Он затем и учился колдовству, чтобы законы не имели над ним власти. Что ему ручей Черной Ольхи, когда он вооружил Феана На Фаин холодным железом?

— Разве эти двое, что с ним, не из Феана На Фаин? — удивился Зорко, обращаясь к королеве.