Травля (СИ)

Кэрол не стала возражать и напоминать, что Тим уже решил. Она не хотела спорить по этому поводу с Иссой. Исса всегда предпочитал придерживаться своего мнения. Она давно поняла, что спорить с ним бесполезно. А потому и не собиралась. Но при этом и не собиралась соглашаться с его мнением, отказываясь от собственного. Нет. Спорить не станет, но действовать в сложившейся ситуации будет так, как сама решит. И не Иссе ей указывать в этом вопросе. Оно готова была доверить ему свою и Патрика жизни и безопасность, не оспаривая его мнение и позволив принимать решения… с основном. Ситуацию с Джо можно упустить. Но указывать, что делать с мужчиной, который её бросил, она не позволит никому. И даже ему, Иссе, который, в отличии от своего друга, остался верен своему слову, несмотря ни на что, не бросил и спас. За это она всю жизнь будет ему благодарна, закрыв глаза на то, что принудил её к сексу. Если надо, будет даже дальше с ним спать, если он этого захочет. Но что делать с Тимом, как реагировать — это уже её личное дело. Она знала одно — её достало то, что предавали самые близкие, те, кому она доверилась. Джек, Габриэла, а теперь Тим. Хватит. Слишком дорого ей обходились эти предательства. Она вдруг осознала, что больше никому не доверяет. Даже Иссе, который никогда не поставит её превыше своей дружбы с Тимми, который, не задумываясь, оставит её, если Тим захочет жить где-нибудь от неё подальше, и поедет с ним. Наверняка она потеряет расположение Иссы, если отвергнет его друга, о котором он так печётся. Возможно, что и спасал он её не ради неё самой, а ради Тима, чтобы преподнести ему на блюдечке в целости и сохранности. Теперь она не верила в то, что для кого-то что-то действительно значит, что, находясь рядом с ней, помогая, это делается ради неё, а не ради своих личных целей. Не верила больше, что Тим и Исса освободили её из тюрьмы, чтобы помочь и спасти, а не ради того, чтобы вернуть Тиму, дабы его утешить, чтобы ему было хорошо. Как Исса повёл себя, когда она отказывалась спать с Тимми. Но ведь Исса и не скрывал их мотивов, он сам как-то сказал, что они вытащили её из тюрьмы, чтобы Тим её трахал, а он, Исса, баловал себя её стряпнёй, которую так полюбил. А когда она не оправдает их цели, всё их расположение как ветром сдует. Тима уже сдуло, когда он не смог её трахать, как хотел. Пошёл трахать другую, даже не озаботившись тем, что с нею станется. И Иссу сдует, когда она не оправдает и его ожиданий. Кэрол не строила больше иллюзий, заранее готовя себя к тому, что может быть дальше, дабы оградить себя от очередных огорчений и разочарований, принять спокойно и как должное.

Она уже не может и не хочет доверять, боясь очередной подножки, неожиданного удара в спину, за каждый из которых она едва не расплатилась жизнью, а в последние два раза — и жизнью сына. К тому же, она знала — как никогда не забудет о том, что Исса не бросил и едва не погиб, спасая их, так не забудет и то, что Тим уехал, поставив свою обиду превыше их жизней, бросив на погибель.

Рэй и Касевес — единственные, в ком она теперь не сомневалась. Но они были так далеко.

И ничем не могли ей помочь.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Глава 24

Прошло два месяца с тех пор, как Кэрол и Патрик приехали в Израиль, в прекрасный город, о котором рассказывал Исса. Он поселил их в небольшой уютный домик с двором, в котором был садик. И Кэрол, и Патрику понравилось их новое жилище. В доме было четыре комнаты, одну из которых они выделили Джо, которого всё-таки привезли с собой.

Исса без проблем ввез их в страну и обустроил, как родных.

Так как он не мог постоянно находиться рядом, Исса на второй день после приезда привёл в их новый дом мужчину, который стал их телохранителем. Кэрол не сразу привыкла к его присутствию. Он был похож на самого заурядного бандита, к тому же, не просто бандита, а самого настоящего убийцу. К тому же, он оказался немым. Исса рассказал, что он тоже бывший военный, наемник, которому в плену досталось похлеще даже, чем Нолу — там ему отрезали язык и кастрировали. Услышав об этом, Кэрол содрогнулась. Мужчина был арабской национальности и носил имя Карим.

Угрюмый и неприветливый на вид, к тому же лишенный всякой привлекательности, можно даже сказать, устрашающей внешности, он явно не располагал к себе. И скорее пугал, чем внушал доверие.