Травма. Невидимая эпидемия

Дорогой, ты первый, кто заметил

В начале своей карьеры я поработал психиатром в нескольких домах престарелых. По большей части я занимался проблемами с памятью – замедлял развитие амнезии и помогал решать сопутствующие проблемы. Однажды меня попросили посмотреть пожилую женщину, которая успешно вылечилась от рака. Мне нужно было проверить, не появилась ли у нее депрессия или что-то еще, пока ее лечили. Просто она никак не набирала вес. Она принимала таблетки от потери веса, но они не помогали.

Я удивился тому, насколько хорошие у нее анализы. Не было ни симптомов рецидива рака, ни побочных эффектов лечения. Я поспрашивал медсестер. Они рассказывали, как она добра и какая отличная у нее память. Я удивился и захотел встретиться с ней лично.

При встрече у меня по спине пробежали мурашки. Она была жутко худой. Ночная рубашка висела на ней как на вешалке. В голове не укладывалось, как вообще настолько крохотный человек до сих пор не умер. Тем не менее ее глаза сияли. А осанка, чувство юмора и интеллект показывали, что она определенно не была в депрессии. И я знал, что в ее теле не было и следа рака. Так что я никак не мог понять, почему она теряет вес и слабеет. Бессмыслица какая-то.

Я обратил внимание на то, насколько свободно она рассказывает о своей семье и занятиях, а еще насколько ей любопытен я и моя профессия психиатра. Она знала, что теряет вес, и ей как будто бы самой было интересно узнать, что происходит. Однако со временем все прояснилось. Не то чтобы она что-то скрывала. Просто она ждала, пока я сам догадаюсь. Мы сидели на диване, когда я сказал: «Я понял, вы намеренно голодаете». Она улыбнулась, взяла мою руку в свою тонкую, хрупкую ладонь и ответила очаровательным тоном заговорщика: «Дорогой, ты первый, кто заметил».

Она была такой милой, что никто и мысли допустить не мог, что она намеренно голодает. Так что она легко избавлялась от еды и таблеток для аппетита. Изначально она рассчитывала на рак. Но он не справился, так что она взяла дело в свои руки. Я спросил почему.

Она рассказала, что стала жертвой мошенников и все потеряла. И ей казалось, что она должна ответить за свою ошибку. Она была убеждена, что подвела детей и внуков и обязана понести наказание. А еще считала себя обузой для родных. Именно это невыносимое чувство заставляло ее голодать и искать смерти. Она дала понять, что уже ничего не изменить – и что мое обследование ничего не значит. Она уже приняла решение и чувствовала себя спокойно. Перед уходом она поблагодарила меня за разговор и пригласила снова навестить. Если она еще будет жива.

Это ужасное ощущение – верить, что не выполнил священный долг. И муки стыда становятся невыносимы. Именно в такие моменты нам как никогда нужно сочувствие. Но стыд сковывает нас, не дает позвать на помощь (хотя если бы в такой ситуации оказался другой человек, мы помогли бы немедленно). Обстоятельства заставляют нас отчаянно искать опору и контроль над ситуацией – и иногда такой контроль принимает форму саморазрушения.

Мне кажется, именно это случилось с той женщиной. Ее внутренняя борьба со стыдом закончилась принятием страшного решения. Она держала его в тайне, но где-то глубоко в ней оставалась любовь к жизни, и эта любовь не позволила ей остаться совсем одной. Под конец жизни она разделила со мной свой секрет и показала, что все равно нуждается в общении с другими.