Требуется идеальная женщина

Здесь мне придется вернуться назад и рассказать о том, как протекала беременность Жюли. За несколько месяцев до родов она прочитала горы литературы на соответствующую тему, включая «Беременность и послеродовой период в культуре туарегов из кланов кель-адаг», «Искалеченная промежность», «Воздушный шар доктора М. Годе», ну и для разнообразия «Деревенский акушер при Короле-Солнце. Трактат о родовспоможении Г. Моке де Ла Мота». Она посещала акушерские курсы при роддоме, ознакомилась с особенностями родов в воде и через интернет освоила методику самогипноза. Почти на все занятия она ходила с мужем, который подумывал даже открыть в сети онлайн-курс для будущих отцов и делиться с желающими всем, что успел узнать сам. Жюли и Тьерри подготовились к родам не хуже, чем к устному экзамену в Институте политических наук — тогда они тоже трудились вместе.

— Лично я всегда хорошо делала свою работу, — сказала Жюли.

— Знаю, — ответила я.

— Здесь о рожающей женщине принято говорить, что она «работает», — пояснила Жюли.

К назначенному дню Жюли подошла во всеоружии. Следует заметить, что в жизни ей удавалось абсолютно все. Она не завалила ни одного экзамена. У нее всегда получался майонез. Она ни разу не опоздала на поезд. Но проблемы начались, едва Жюли с мужем приехали в роддом. «Давление повышено… Альбумины понижены… Эклампсия… Поздний токсикоз…» — услышали они от врачей, которые, впрочем, поспешили их успокоить. Ничего страшного, говорили они, но необходимо ускорить процесс родов, чтобы ребенок быстрее появился на свет. Ей сделали укол, стимулирующий раскрытие шейки матки, в результате чего у нее начались болезненные схватки. Та функция в мозгу, которая вроде бы отвечает за стирание памяти о родах — иначе ни одна женщина не решилась бы рожать во второй раз, — у Жюли, судя по всему, не сработала.

— Тридцать шесть часов! Они заставили меня «работать» в течение полутора суток! А я улыбалась. Спрашивала, не надоело ли ждать моему мужу, одобряют ли мои родители выбор имени для ребенка, удобно ли родителям мужа в гостинице, справляются ли без меня коллеги. Эта мука продолжалась тридцать шесть часов!

С тех пор как Жюли достигла детородного возраста, она даже не рассматривала вероятность того, что не сможет родить сама. Никогда. Это может произойти с кем угодно, но только не с ней. Но процесс затягивался, и врачи решили, что пора делать ей кесарево сечение.

Дальнейшее случилось очень быстро. Операционный блок. Вскрытие брюшной полости. У Жюли было ощущение, что кто-то влез руками ей в живот и вытащил оттуда ребенка. Жюли охватило ужасное чувство провала. «Я как будто и не рожала», — говорила она, имея в виду, что ее словно бы лишили статуса матери. На протяжении последующих недель у нее в душе постепенно возникла какая-то пустота; все ее существо словно рассыпалось, распадалось на части; стоило кому-то спросить у нее, как прошли роды, и она впадала в тоску. Ею овладела бездонная печаль; порой она плакала над детской пеленкой, пытаясь сообразить, где у нее лицо, а где изнанка. Отмеряя капли долипрана, она паниковала: не отравится ли младенец? Если на улице ей навстречу попадалась беременная женщина, у нее учащался пульс. Она начала сомневаться в себе: раз она не смогла самостоятельно, без вмешательства хирурга, родить ребенка, как она его воспитает? Ее все чаще одолевал страх, особенно когда она оставалась с малышом одна; ей казалось, что она ни на что не способна и никогда не справится с ролью матери. Прошло немало времени, прежде чем она поняла, что медленно сходит с ума. Тревогу забил ее муж. Это было в тот день, когда она сказала ему:

— Надо съездить в Бельгию, сдать анализы на ДНК.

— Зачем? — испуганно спросил Тьерри; он чуть было не подумал, что жена ему изменила.

— Мы же не видели, какого ребенка они из меня достали, — они загородились ширмой. Откуда нам знать, что это наш ребенок?

Часом позже она пришла ко мне в одной майке без трусов и вручила мне малыша. Я не замечала, как к ней подкрадывается депрессия. Напротив, меня восхищало, что ей удается уделять столько внимания ребенку, одновременно оставаясь ухоженной и красивой. Я не знала, как она выматывается. Не видела, что она захлебывается от забот. И вот теперь она попала в больницу. Ее утомлял даже самый короткий разговор, и я собралась уходить, но она попросила меня побыть еще. Жюли хотела, чтобы я рассказала ей о жизни за пределами больницы, сообщила, что новенького у соседей, как поживают мой сын и Мишель, к которому она относилась с особенным теплом. Зная, какую скуку наводят на посторонних разговоры влюбленных, я не стала упоминать о Джорджии, от которой напрасно ждала звонка, и вместо этого поделилась впечатлениями о встрече с Захией.