Требуется идеальная женщина

Она так смотрела на меня, что мне стало ясно: до сих пор я и понятия не имела о том, что значит унижение женщины; жесткость ее интонации подтвердила, что я и не представляла себе, что такое бесчестье. После того как случилось «все это», добавила она, отец вычеркнул ее из своей жизни. Ей пришлось «с этим жить». Надо было работать и добиваться того, чтобы отныне только от нее зависело, какой будет ее жизнь.

— Как вы думаете, вы можете служить образцом для девушек?

— Нет, вряд ли.

Это был мой последний вопрос. Я искренне поблагодарила ее за беседу, сложила аппаратуру и начала собирать свои вещи. Я закрывала молнию на чехле от микрофона, когда заметила, как мужчина с седой щетиной что-то втолковывает пиарщику. Первый был мрачен как туча, а второй — невероятно бледен. Судя по всему, у них возникла серьезная проблема. Впрочем, не прошло и минуты, как молодой пиарщик бросился к нам, зажав в руке две пары кружевных стрингов, и сказал, что интервью надо переделать. То, что мы только что записали, не может быть показано в восьмичасовых вечерних новостях. Надо рассказать о коллекции белья и чайном салоне. Он положил стринги на стол, и мы с Захией под бдительным оком небритого мужика ровно три минуты — следили по часам — поговорили о лифчиках, трусах и шоколадных пирожных.

Юко

Жюли уже в третий раз перевели в другую палату. Признаться, эти перемещения вызвали у нас с Тьер— ри немалое беспокойство. Меня отправили в незнакомый корпус и усадили в приемной, где абсолютно все, от стульев до плевательницы, было прикручено к полу. В стремлении к безопасности кто-то даже забрал все окна решетками — это на первом-то этаже! На полу сидела девочка-подросток и старательно выворачивала из ножек стула винты. Рядом с ней расположилась компания японцев. Их гид читал двуязычное издание «Шахматной новеллы» Стефана Цвейга.

— Вы здесь с экскурсией? — удивленно спросила я.

Никогда не подумала бы, что Святая Анна входит в число достопримечательностей наряду с Лувром и Эйфелевой башней.

— Нет-нет! — сказал мне гид и очень вежливо объяснил, что в Святой Анне есть отделение, специализирующееся на лечении так называемого «парижского синдрома», он же «пари сёкогун» — психического расстройства, затрагивающего исключительно японских туристов.

Их группа, состоящая из жителей Йокогамы, пришла навестить Юко Сакамото, девушку двадцати пяти лет, сотрудницу фирмы JVC, которая отказывала себе во всем, чтобы накопить деньги на поездку в Париж — город ее мечты.

Она три года работала без отпуска, и ей удалось приобрести недельный тур в столицу Франции. В воображении она видела Париж идеальным городом, населенным одинаково стройными женщинами, одетыми по последней моде, и элегантными мужчинами, отменно разбирающимися в кухне и демонстрирующими безупречные манеры. Но, едва прибыв в аэропорт, Юко обнаружила, что Франция совсем не такая, какой она себе представляла: ее встретили грязные туалеты, хамоватые официанты и хмурые парижане, а от вони в метро ее просто тошнило. В первые же часы на французской земле девушку охватило чувство безутешного горя. Юко с каждым днем все заметней нервничала, на ее губах застыла загадочная улыбка. Этим утром она сразу после завтрака заперлась у себя в номере — ей казалось, что за ней кто-то гонится. Она никому не желала открывать дверь, и пришлось вызывать службу спасения.

— В подобных случаях мы немедленно звоним в посольство Японии, а уж они организуют доставку заболевшего туриста в специализированное отделение клиники Святой Анны.

В эту секунду ко мне подошла медсестра, предложившая проводить меня в палату Жюли. Я поблагодарила гида и пожелала бедной Юко скорейшего выздоровления. Японцы вежливо наклонили головы, я сделала то же самое.

Моя подруга лежала на кровати. Ее отечное лицо напомнило мне детеныша морского льва. Она объяснила, что растолстела из-за лекарств, но я увидела у нее на тумбочке несколько коробок с пирожными.

— Мне уже лучше, — сказала она.

— Если честно, не похоже, — сказала я, не понимая, зачем мне ей врать.

— Правда лучше. Мы нашли причину расстройства. С психиатром. С венгром. Не с лысым. Лысый — ноль без палочки. — Жюли говорила какими-то странными рублеными фразами.

Я помнила доктора Петтон, которая лечила мне колено, но ни про «венгра», ни про «лысого» ни разу не слышала. Впрочем, я понимала, что сейчас не время вникать в такие подробности, а потому спросила напрямую:

— Ну и в чем же проблема?

— В кесаревом, — категорично ответила она. — Все из-за него.