Трепетный трепач

— Похоже, ваш психиатр не ошибся. И знаете что, в следующий раз просто дайте ему по роже и чем сильнее, тем лучше. Уверена, он сразу очухается.

— А если будет только хуже?

— Тогда я не знаю, что еще могу вам посоветовать.

— А вы…

— Вы хотите спросить, давала ли я ему по роже?

— Ну да, — испуганно пролепетала она.

— Было. Два раза. Один раз он дико вызверился на Катьку за разбитую чашку. Ей было три года, и она со страху забилась под диван и ни за что не хотела вылезать. Ну, я вызвала его на кухню и влепила оплеуху. Он сразу очухался, и даже попросил у Катьки прощения. А в другой раз он как-то очень мерзко и грязно говорил о своей матери… И, кстати, после этих взбучек он долго вел себя безупречно. Его надо просто вовремя приводить в чувство.

— Я, наверное, не смогу.

— Ну и зря! Я же вижу, вы его любите и хотите ему помочь. Но другого способа я не знаю.

— Спасибо вам, Лера. Мне многие говорили, что вы хороший человек…

— Полагаю, Дима с вами не согласился бы.

— А знаете, Лера, мне иной раз кажется, что он до сих пор вас любит.

— Это вряд ли! Да и не нужна мне его любовь. Видели бы вы, как Катька страдала, прочитав это интервью…

— Очень живо себе представляю.

— И она категорически отказалась носить его фамилию.

— А он об этом знает?

— Понятия не имею. Он для меня уже далекое прошлое. Да, кстати, Марина, мне сказал один режиссер, что Дима запретил вам сниматься в его сериале…

— Гаранин?

— Да.

— Это не совсем так… Мне самой не очень-то хотелось там сниматься и я, чтобы не обидеть Виктора, просто сослалась на запрет мужа…

Я ей не поверила. Но промолчала. И только на прощание посоветовала:

— Марина, не дайте ему сломать вам жизнь и карьеру. Он это может. Ну, мне пора. Дети дома одни. Спасибо большое, что передали это разрешение. Мне встречаться с Димой было бы в лом.

— Как жаль, что мы не можем быть подругами…

Часть вторая

До возвращения в Москву оставались сутки. Игнат уже дрожал от нетерпения. Здесь ему все обрыдло, а там, в Москве Лера, Лерочка, Леруня. Он сам себе дивился — что, брат Игнаша, влюбился? И сам себе отвечал — факт, влюбился. А может, и вовсе полюбил? Она такая… Нежная, но характер — будь здоров! Ни разу не написала, не позвонила, как мы и договаривались… А может, просто я ей ни на фиг не нужен? Другая, если бы влюбилась, уж разок бы эсэмэсочку сбросила… Мол, скучаю, жду… Я ведь задержался почти на три недели, неужто не волнуется?

— Игнаш, ты чего такой задумчивый, а? — спросил его звукорежиссер.

— Есть о чем подумать, — улыбнулся Игнат.

— О прекрасной даме?

— Знаешь, а ты недалек от истины.

— Она будет тебя встречать? Хотелось бы взглянуть, у тебя, говорят, отличный вкус!

— Еще чего!

— Она замужем, что ли?

— Отвянь, Филипп, за пределами съемочной площадки твое мнение не учитывается.

— А ты чего грубишь? Я, между прочим, могу дать хороший совет младшему товарищу…

— По поводу чего?

— Если твоя дама не замужем, нагрянь к ней неожиданно, как гром среди ясного неба. Сразу все поймешь.

— Совет твой уж больно неоригинален, брат Филипп. Сам разберусь.

— Дело твое, как говорится, была бы честь предложена, — обиделся Филипп.

В аэропорту Сеула Игнат уже вытащил из кармана телефон, повертел в руках и спрятал обратно. Пожалуй, и в самом деле лучше нагрянуть неожиданно и сразу все понять… Матери он тоже не стал сообщать о точном сроке своего возвращения, она всегда страшно волнуется во время его перелетов. Поставлю соседок перед свершившимся фактом, решил он. Почему-то он ни на секунду не поверил снимкам, присланным около месяца назад, где его Леруня была запечатлена в обществе красавца Никиты Александрова, только посмеялся над наивностью дурочки Милады. А кому, кроме нее, это могло понадобиться? Ничего крамольного на этих фотографиях не было. А выражение лица Леруни свидетельствовало о полнейшем ее равнодушии к Александрову. Уж я-то помню, какое у нее было лицо, когда мы танцевали там, в Киеве. Столько на нем читалось… А тут — милая вежливая улыбка, не более того. И мучиться ревностью из-за такой улыбки попросту глупо. Сейчас важно только то, что отразится на ее лице при виде меня…

Прошло уже больше двух месяцев, а от Игната ни слуху ни духу. До отъезда детей у меня свободной минутки не было, но вот позавчера они улетели и уже ночью я получила от них сообщение: «Мамуля, прилетели, все супер! Бабушка встретила! Едем в Рабат! Дедушка Франсуа классный! Идет мелкий дождик! Целуем тебя!» И едва я перевела дух, как сразу меня кольнуло — а что с Игнатом? Наверное, просто забыл обо мне… Мало ли таких скоропалительных романчиков у него было… ну еще один, подумаешь… Надо просто выкинуть его из головы. Тем более его мамочка уже готова меня со свету сжить. Как-то вскоре после скандала, который она закатила моим детям, я, встретив ее во дворе, вежливо с ней поздоровалась. Она меня ответом не удостоила. Тогда я спросила, что, собственно, произошло. О Боже, чего я в ответ наслушалась!