Tresor Ее Величества

– Мне с тобой кнутобоем и задницепорцем на благородных шпагах сразиться? Не смеши. – Офицер остался сидеть.

– Я дворянин! – возмутился Степан. Впрочем, на большее его запала не хватило, и, шлепнув по заду попытавшуюся поцеловать его девку, он вышел из кабака, чуть при этом не налетев на косяк двери.

Вопреки ожиданию, метель не закончилась, а сделалась еще гуще и злее, хотя по сравнению с последними днями мороз явно спал. Вспоминая о прекрасной принцессе и целуя воздух, в котором маячила перед ним сотканная из летящего снега и света фонарей девушка его мечты, Степан шел и шел, пока вдруг его точно кто шмякнул по головушке, оказалось, что он идет той же дорогой, какой провожал до конторы Антона. Ну да, конечно, вот у этой канавы они оба чуть было не грохнулись в сточные воды, вот бы смеху было. А вот здесь Синявский вдруг сообщил, что пойдет ночевать к своей бабе, и уверенно потащил приятеля в сторону дома Анны Васильевны.

Степан мгновенно протрезвел, вокруг особняка Гагариных сплошные строительства, так что ногу сломишь, непроходимые строительные площадки и ни одного жилого дома. А пьяный Синявский упорно тянул его именно сюда. Получается, возлюбленная Антона жила в доме статс-дамы государыни. Кроме хворой Анны Васильевны, в доме находилась домоправительница и, возможно, какая-нибудь незаметная прислуга. Обе дамы – и Анна Васильевна, и ее доверенная служанка – по возрасту могли оказаться Софьей Шакловитой. Других женщин в доме он как будто не видел, хотя кто-то ведь должен был убирать комнаты, обстирывать господ и готовить им. Заходя в дом Анны Васильевны вместе с Апраксиным, он подивился стоящей там неестественной тишине. А ведь так не должно быть!

Степан заставил себя успокоиться, растер снегом лицо, чтобы еще больше прийти в чувства. Еще у Анны Васильевны была племянница Полинька, но та по малолетству в расчет не шла.

Шешковский глубоко вздохнул и направился к крыльцу. В вечернее время дом производил еще более странное впечатление, нежели днем: всего два горящих окна – одно на втором этаже, где спальня хозяйки, второе на первом – косо взирали на незваного гостя.

Почему нет слуг, когда во всех домах их с избытком? Когда барыня болеет, в доме круглосуточно находятся медикус и сиделки, в кухне должны готовиться отвары и специальные блюда для поддержания здоровья. А если Анне Васильевне внезапно сделается хуже? А вокруг только пустые дома. Невозможно, немыслимо, ведь Анна Васильевна – придворная дама государыни, и она не в опале.

Постучав дверным молотком, Степан прижался щекой к холодной двери, пытаясь расслышать хоть что-нибудь. Но дом был тих. Он постучался вторично, где-то глубоко в доме хлопнула дверь, послышались осторожные шаги, должно быть, разбуженная служанка была обута в шлепанцы. Вдруг подумалось, что, возможно, он не почувствовал, как наступила ночь, вот и разгадка, все спят, а он, пьяный невежа, просит впустить его в дом. Кстати, а что он скажет домоправительнице или тому, кто откроет? Не здесь ли проживает зазноба покойного Антона Синявского? Привет ей от него с поцелуем.

Дверь приоткрылась неширокой щелью, ослепляя Степана колеблющимся пламенем свечи. В проходе, одетая в ночной халат, с заплетенными в косу волосами под чепцом, стояла домоправительница.

– Антон велел передать, что не может сегодня, – тяжело упираясь на косяк и дыша в лицо даме перегаром, Шешковский выдал первое, что пришло ему на ум.

– Я не понимаю? – Дама оглянулась по сторонам, зябко запахивая на груди халатик. Но дверь не закрыла. Глупо.

– Антон Синявский, с которым я вот уже два дня пью в одном славном местечке неподалеку отсюда, был спешно вызван на службу. – Он пьяно ухмыльнулся и, навалившись на косяк, попытался дотянуться до собеседницы губами. – Я за него.

– Антоша не придет? – Женщина, должно быть, не узнала Степана, а может быть, как раз узнала и сопоставила, что они служат в одной конторе.

– Антон пошел вон. Я за него. – Шешковский протиснулся в дверь, распахивая ее до тех пор, пока руки пытавшейся помешать ему женщины не ослабли, и он заключил ее в свои объятия. – Черт с ним, с Синявским. На нем ведь свет клином не сошелся, а? Так, может, пока его нет? Главное, не ори, хозяйку напугаешь, а она у тебя недужная. – Он обнял домоправительницу, целуя ее в губы и шею, женщина безвольно откинула голову, Степан сорвал с ее головы чепец, гладя по волосам. – Ну, где твоя комната? Давай я сам понесу свечу.

Он взял подсвечник и, осветив лицо своей жертвы, вдруг ясно разглядел то, что было скрыто от него прежде, – шрам над бровью в виде скобочки.

– Софья Шакловитая. – Он отпустил женщину, и та в ужасе попятилась, натолкнувшись лопатками на стену. – Так и знал, что ничего не получится. Невезучий я человек.

Глава 23. Несвоевременная расплата