Третье сердце

В конверте оказались два листка. На одном тем же некрасивым детским почерком, что и на конверте, было написано: «Я осталась должна Киршнеру за чай и ликер. Прости меня и верни ему долг. Твоя навеки». А другой листок был счетом из магазина Киршнера: два рубля восемьдесят копеек за фунт черного байхового чая и два рубля с полтиной за бутылку зеленого шартреза. Итого – пять рублей тридцать копеек.

Больше ничего в письме не было.

Фунт чая и бутылка ликера.

«Твоя навеки».

Федор тупо смотрел на эти два листка бумаги, перевел взгляд на револьвер, лежавший на столе, и вдруг понял, что стреляться он не станет. Но и рассказывать о письме матери – тоже. Никому, никогда.

Это письмо и спустя много лет оставалось одним из самых страшных событий в его жизни. Страшнее, чем встречный ночной штыковой бой в лесу под Суассоном. Таким же, как фильм «Броненосец “Потемкин”», который перевернул его жизнь в «Казино де Гренель».

Они уже миновали Вьерзон, когда сзади вдруг что-то грохнуло и машина накренилась на левый бок.

Мадо закричала спросонья. Тео остановил машину и вышел.

– Похоже, лопнула рессора, – сообщил он, вернувшись в кабину. – Надо поискать какую-нибудь мастерскую или хотя бы кузницу. С такой рессорой до Шатору мы не дотянем, а до Лиможа и подавно.

Он осторожно тронулся. Машина пошла со скрежетом, заваливаясь на левый бок.

На дороге было пустынно.

Мадо рассеянно смотрела на бурые луга, на придорожные кусты, покрытые инеем.

Вскоре они въехали в довольно большую деревню, проползли по узкой улочке, вымощенной крупным синим камнем, и остановились на площади у гостиницы «Три петуха». Рядом с гостиницей находился ресторан, над входом в который красовалась надпись – «У матушки Полины».

Тео спросил у хозяина гостиницы, где тут можно найти механика или хотя бы кузнеца, чтобы починить автомобиль.

Рослый пожилой мужчина в турецкой феске нажал рычажок, который торчал у него из горла, и ответил свистящим голосом:

– Я позову Жана-Клода. Это мой сын.

Жан-Клод – хмурый молодой человек с плешью и рыжими усиками – осмотрел машину и сказал, что лопнула рессора. Тео загнал автомобиль во двор, где находилась кузница. Потом он зашел на почту, купил свежие газеты, и они с Мадо отправились в ресторан.

Хозяйка ресторанчика сразу прониклась симпатией к бедняжке Мадо.

– Если вы подождете, я сварю вам суп, – сказала она. – Обычно я не варю суп, но для вас, конечно, сварю. Или хотя бы бульон.

– Спасибо, мадам, не надо.

Мадо ела с аппетитом, а Тео почти не прикоснулся к еде. Прихлебывая кофе, он просматривал газеты. Во всех газетах заметки о преступлениях были вынесены на первую полосу.

Первое преступление случилось на площади Мобер. Полиция сообщала о троих погибших, мужчине и двух женщинах. Мужчина был русским эмигрантом Иваном Д., беженцем, человеком без определенных занятий, а женщины – проститутками. Мужчина был убит слесарным молотком, женщину ударили чем-то по затылку, а девочку выбросили из окна. Соседи видели, как из квартиры, которую снимал Д., выходил хорошо одетый мужчина высокого роста, в руках у него была клетка с птицей. Один из свидетелей заявил, что встречал этого мужчину и раньше – он не раз приходил к Д. Свидетель слышал, как они разговаривали, ему показалось, что оба говорили по-русски, хотя может статься, что и по-далматински.

Второе преступление зарегистрировано в комиссариате XVIII округа, оно случилось на Монмартре, на улице Жирардон. В своем доме был застрелен из револьвера мясник Поль Т. Пуля попала ему в глаз. В его квартире было обнаружено также тело девушки, убитой выстрелом в сердце. По словам соседей, ее звали Крикри, она проживала поблизости, на улице Коленкур, в доме мадам Танги, и была содержанкой фотографа, русского по происхождению. Судя по описанию, этот фотограф и друг господина Д. – одно лицо. Полицейский врач заявил, что мясник Поль Т. был убит из одиннадцатимиллиметрового револьвера Шамело-Дельвиня, который сжимала в руке мертвая Крикри, а вот она была сражена из другого оружия – из восьмимиллиметрового револьвера Лебеля, его полиция в доме не обнаружила.

Там же, на Холме, той же ночью произошел пожар – сгорел дом мадам Танги. Хозяйка погибла, задохнувшись в дыму. Ее обгоревшее тело обнаружили на лестнице. Внизу находилось фотоателье, принадлежавшее господину Тео Z. Его труп обнаружен не был. Нет сомнений, что это был поджог: в ателье нашли осколки бутыли из-под керосина.

Полиция предполагала, что убийство на площади Мобер и два преступления на Монмартре как-то связаны. Газеты же в один голос утверждали, что преступником является русский фотограф Тео Z. и что именно ему и принадлежит лебелевский револьвер, из которого была убита бедняжка Крикри.