Третьи дворы

Все выходило как-то очень серьезно: ему, конечно, нравилось общаться с Андре. Сначала он влюбился в него, как в девушку, потом вдруг узнал в нем интересную личность, вчера окончательно осознал, что ему хочется пробовать эту новую сторону отношений… а теперь вдруг получалось, что происходит что-то гораздо серьезнее, чем он думал сначала.

 К своим собственным чувствам Иван привык относиться не слишком серьезно – по своей сути он был достаточно легкомысленным человеком, и мог остыть так же быстро, как и загореться. То, что он влюбился в Андре, не стало для него чем-то необычным – парень был очень харизматичным, он мог ничего не говорить и ничего не делать, но все равно приковывал к себе взгляды и вызывал восхищение. А уж если наложить на это его интересную личность… увлечение таким человеком было для Ивана неминуемым. Но вот то, что происходит теперь…

 Иван категорически не приемлел никакого обмана в отношениях, и предпочитал всегда горькую правду самой сладкой лжи. Он не кривил душой ни вчера вечером, ни сегодня с утра, говоря, что не собирался никуда уходить и хочет быть рядом. Он не кривил душой вчера, когда обнимал и целовал парня. Все это было правдой. Но что будет через два дня? Через три? Все-таки Андре – мужчина.

Они оба – откровенные доминанты во всем, что касается поведения. Пройдет пара дней упоительной гармонии, когда каждый из них будет подстраиваться. А потом неизбежно начнутся будни, и вылезет противоборство. Андре – очень сильная натура. Он умен, он опытен, он рационален. Ему не свойственны вспышки сильных эмоций – по крайней мере, внешне он им волю не дает. У него в голове как будто компьютер – ничего не забывает, не упускает, не отвлекается от главного.

Иван же – типичная истерическая, творческая личность. У него все зависит от настроения. Он любит копаться в себе, переживать, он может впасть в депрессию ни с того, ни с сего, он может быть резким и безосновательно агрессивным. Он загорается, как порох, и моментально гаснет, если ничего не получается.  Он – русский. А Андре – американец. Они воспитаны совсем в разных системах координат, ценностей и привычек. И  если пока у них еще не слишком критично вылезли эти различия менталитетов – то только потому, что оба пытались их сгладить. А теперь, выходит, что Андре поверил ему. И планирует быть вместе…

Часть 3. Снова Петербург.

1.

Когда приземлился их самолет, пошел дождь. Тягучий, унылый дождь, как это и бывает в Петербурге. Сам Петербург стал похож на призрак – такой же бестелесный, дымчато-серый, прозрачный, угрюмый и совсем не обнадеживающий.

Пока не присоединили к самолету «рукав», Иван смотрел в иллюминатор на этот беспросветный дождь, и готовился ко встрече с призраками. Призраками своей жизни «до Андре».

Если говорить совсем уж откровенно, Иван даже забыл на какое-то время, что придется возвращаться в Петербург. За те три дня, что он провел в Нью-Йорке, он совсем было уверился, что все изменилось – с ним самим, в нем самом, в его жизни, в его будущем. И вдруг – снова Петербург. Снова его черно-белое настоящее, снова те же караулящие в темноте третьих дворов привидения его безысходности.

Возможно,  он преувеличивал. Возможно, он видел все в чересчур мрачном свете, но у него были на то свои причины. Длинные тени воспоминаний полезли изо всех щелей, хотя он даже еще не успел выйти из самолета – но это небо… Этот безрадостный дождь, который никогда не спутаешь ни с одним другим дождем…

Наконец, пассажиры потянулись к выходу. Иван до последнего медлил, и в итоге они с Андре вышли самыми последними.  Ивану казалось, что он идет на эшафот, и он сам на себя разозлился за такое пораженческое, как любит говорить Андре, настроение. В конце концов, все изменилось теперь. Он попробовал на вкус Нью-Йорк, его фотографии понравились Джерматти, он даже приглашен на следующее дефиле в качестве модели.  Он сам за эти три дня изменился. У него начинается какая-то другая жизнь. Наверняка, и здесь все изменилось. Он не собирается здесь оставаться, его дело – просто отработать эту неделю. Успеть отсняться в сериале, если получится, до дефиле. Всего неделя! Целая неделя…

Иван любил этот город какой-то обреченной и болезненной любовью: строгий, холодный, лаконичный, серый, идеальный в своей логичности и мраморности… Иван обожал его – но обожал так, как обожает наркоман свою дозу, как обожают то, что убивает. Город убивал Ивана, словно бы под коленки подсекал перед самым стартом. Попадая в него, Иван терял желание сражаться. За себя, за свою карьеру, за свое будущее, за свою любовь. Ему становилось все равно. Он был готов принимать все так, как есть, и не пытаться ничего изменить. Попадая в Петербург, Иван смирялся. Со всем сразу. В мгновение ока оказывался на лопатках, даже не пытаясь сопротивляться. Воздух тут, наверное, такой… потому, что даже еще видя города, не попав в него, Иван снова ощутил в себе это: а, пошло оно все… все надоело. Все – к черту. Будь как будет.