Третья истина

Чтобы отдохнуть, они сошли с дороги. Поль сидел на деревянной лавочке возле заборчика, из-за которого лезли цветущие ветки, и сплетал жгутик, подозрительно смахивающий на веночек. Саша стояла за его спиной и, глядя на русый затылок, ждала реакции на свои слова.

– Вырастешь, что ж расстраиваться?

– Я не о куклах, а о собственном поведении.

– Жаль, что Петербург не на горе, а то он был бы уже виден, представляешь наше настроение? И даже тумана сегодня нет.

– Вас действительно увлекла эта мысль, или вы просто не хотите разбираться в моем характере? Я – самоед, как вы говорите, да? Неприятное впечатление?

Он свернул жгутик, с прихотливо вплетенными цветами, обернулся и водрузил ей на голову:

– Приятное. Если, Александрин, я не разберусь, не разберется никто. Приходится. Долг.

– Значит, не хотите… – уже рассеяно проговорила Саша, пытаясь разглядеть себя в придорожной луже. Лицо все еще слишком худенькое, какое-то треугольное! Но, надо думать, светло-розовые цветы и ее палево-желтая косыночка, цвета которых смутно угадываются в воде, красиво сочетаются. И это улучшает общее впечатление?

– Хочу,– сказал Виконт и вкрадчиво добавил: – Но ты не торопись, не торопись, любуйся...

Саша тут же отвела взгляд от своего отражения и завела заготовленную песню:

– Потом я могу раскаиваться, но в тот момент, когда я вытворяю, не могу себя заставить прекратить... Точно знаю, что надо делать противоположное и не делаю.

– А что, собственно, вытворяешь, я ничего не замечал такого. Самоедство это. – Он улыбнулся. Это слово всегда было ответом на все Сашины попытки разобраться в себе.

– Вот вас мучаю. Эгоистка… – не говорить же, что стремление всегда быть центром его внимания толкает ее порой на странные поступки и слова.

– Меня мучаешь? Чем? Мне твои разговоры не в тягость. Я понимаю – они естественны в твои годы.

– Я не о разговорах. Но знаете, Виконт, я думаю, раз у человека есть теоретический контроль над собой, то и практический рано или поздно появится.

– Нет, отчего же, есть очень противоречивые натуры. Но у тебя предостаточно практического контроля. – И легко спросил:

– Ты ведь не все мне говоришь о своих «мучениях», так?

Смущенный кивок получился у Саши сам собой, прежде чем она подумала, стоило ли его делать. Сразу же заставила себя поднять на него глаза:

– А можно любить эгоиста, неуравновешенного, нытика, слабовольного, трусливого, слабого, никчемного …

– Где ты видела это скопище пороков?

– …без талантов, надоедливого, с какой-то дурацкой внешностью: с обтянутыми скулами, худющего, мелковатого, да к тому же, женского рода?

– Почему тебя интересует, добьется ли эта бедняжка любви?– рассмеялся Виконт, вставая, – Сашенька, да все у тебя хорошо. Оставь это.

Саша уткнулась носом в его плечо и тихо спросила:

– В ваших словах есть хоть малая доля правды?

– Есть.

…Даже, если в его словах не было и капли правды, все равно, ей удалось преодолеть его поглощенность предстоящей встречей с городом, и это восстановило, пошатнувшуюся было, веру в то, что она останется для Виконта важной частью его жизни и тут, в Петрограде. Он не оставил без внимания ее ропот и устроил настоящий отдых, продемонстрировав в который раз свою способность вынимать из рукава все необходимое. Так или иначе, но когда он встал и заглянул за заборчик, там, как по заказу, оказался ворчливый старикашка, который начал беседу с Виконтом с ругливых претензий по поводу явления его головы над забором, но, проникшись стремительной симпатией, после посулов угощения с вином, завершил свое выступление приглашением посидеть в горенке.

Выспавшаяся Саша села с ними за стол, и поглотив с аппетитом немало пищи, согласилась поиграть со старичком в домино. Виконт не лег спать, а сидел тут же и читал нашедшиеся в доме газеты. Это делало игру еще приятнее: время от времени он бросал взгляд на выстроенную ими линию костяшек, заглядывал в Сашины и, указывая пальцем, подавал неординарные советы: «верхняя и нижняя части что-то не симметричны, вон ту – вниз для баланса», «эта линия слишком монотонна, нужен излом, вот эту – налево». Старичок выигрывал, был в восторге и приглашал остаться на пару дней, но ближе к вечеру Виконт решил, что пора покинуть этот гостеприимный кров.

ГЛАВА 2 . ДОМ НА ЛИГОВКЕ

…Город появился в опустившемся все же, несмотря на ветер, тумане неясными очертаниями колон. Саша давно видела впереди эти сгустки в темноватом воздухе, но не осознавала что это уже Петроград, пока Виконт, указав на них, не объявил:

– Ближняя застава. Московские Ворота.