Третья истина

Виконт и Семен разговаривали вполголоса, но в необычайной тишине каждое слово звучало громом. Наверное, этот эффект был следствием исключительно толстых стен, которые можно было оценить по глубине подоконника, заставленного разными несущественными предметами. Разговор достигал Сашиных ушей, но усталость и дремота мешали ей воспринимать его связно.

– Ты здорово меня подвел своим упадком.

– Прости, Поль, прости... А племянница невообразимо похожа на нашу мать, ты замечал?

– Жаль, что ты не осознал этого прежде, чем разразиться всей той белибердой, которой угостил ее на пороге. Я предполагал, она станет жить у тебя и Амалии Карловны. У вас ведь не было детей. Я был бы рядом. Навещал.

– Ты и так будешь рядом. Дорогой мой, бесценный, звездочка, озарившая путь в ночи! Я брошу пить или стану пить через день. Я буду тебя слушаться. Продадим пуф. Начнем новую прекрасную жизнь. Голый человек на голой земле… Я анархист душой, лисик…

– Вроде Андреевского Саввы? Или ты стал поклонником акмеистов?

– Ах, Поль, ты еще что-то читаешь? Как мы любили с тобой литературу… Но сейчас... Думать об этих красотах в сплошном мраке? Луговской убит, Хитрово, Юровские – в застенках, Долгопольский – расстрелян …

– Нет. Этот – нет. Я встретил господина Долгопольского с семейством в Смоленске… или неподалеку. Даже помог перебраться в Лифляндию. Предприятие не из легких. Не удивляйся, я не изменил к ним отношения. Мне просто были нужны средства, и немалые. А где Долгопольским жить – какая разница и кого это касается? Впрочем, ничего ценного они с собой не потащили, так... камни, золото. В результате кое-что перепало и мне. Вспоминать противно. – Виконт передернулся, утрируя отвращение. – Вот, гляди, остатки.

– Поль, драгоценный, это же опасно страшно. Но ты умница, ах какая умница! Как ты умеешь собраться, вычленить главное и подчинить ему все остальное. Но обыски. Обыски… ищут все подряд: «контру»– так они называют своих врагов, оружие, золото… Документы беспрерывно проверяют…Домкомы их эти. Дай слово, Поль, что не отправишься к нашим...к твоим прежним друзьям, а если увидишь на улице невзначай, не поздороваешься и шляпы не поднимешь – ведь не поверят, что шляпу снял – по волосам рукой провести… Схватят... Дашь слово?

– Нет, конечно. Не неси ерунды.

Саша, было, проснулась и пробормотала: «Мы, кажется, попали к врагу революции!». Но не дождалась, пока Виконт отсмеется и что-нибудь ответит, а снова задремала.

ГЛАВА 3. ЖИТЬЕ-БЫТЬЕ У СЕМЕНА

…Расстановка фигур в доме Сашу явно не устраивала. Сама она обитала в чулане – огромном, раза в три больше комнаты, но без окон и потому очень темном. Вместе с ней переехал в чулан рундук. Виконт обосновался у Семена в комнатушке, где посередине царствовал пуф, а они спали на полу по обе его стороны: Семен на своем тюфячке, Виконт – на подобии ковра, сложенном вдвое. Они много болтали по ночам, и Саша удивлялась, что Поль относится к этому студню явно неплохо. Виконт целыми днями ходил где-то, ища, как предполагала Саша, работу и жилье. И только вечерами, которые с каждым днем становились светлее, они гуляли. Саша знакомилась с Петроградом воочию. Виконт прежде рассказывал ей о нем с таким вдохновением, что по логике вещей, она должна была разочароваться. Этого не произошло. Набережные, острова, мосты, как нельзя более точно, ложились на знакомые стихи, прежние мечты. А если огорчала погода или разорение, если пустые витрины, заколоченные двери и окна вдруг кололи Сашин взгляд, достаточно было только перевести его на спутника, чтобы сердце наполнилось ликованием – он рядом и видит эти же стены, эти колонны, и даже этот же дождь. На Виконта каждая свежая выбоина, каждая щербинка действовали как болезненный укол. Он смотрел на них огорченно, с озабоченным вниманием, как бы прикидывая способы восстановления. Однако долго гулять было нельзя: с наступлением ночи, пусть даже светлой, в городе становилось опасно, и Саша, не желая никаких схваток, сама утаскивала Виконта в Семеновские пенаты.

Не прошло и двух дней, как стали наведываться соседи, чтобы пообщаться с Полем. Поджидая его, под сочувственные охи Семена, рассказывали чудовищные истории о грабежах и налетах. В присутствии Виконта Саша ловила движение синих глаз, указующих на нее, а соседи и сам дядя, осекались, доходя до душераздирающих подробностей. Но она и своими глазами видела жертву одного из «слабеньких» нападений – соседа сверху, которого отдубасили из-за карманных часов на другом конце города, в подъезде у сестры.