Третья могила прямо по курсу

– И о других событиях тоже, – печально улыбнулась она, и до меня дошло, что Иоланда видела репортаж о моем похищении. – С тобой все в порядке?

– А-а, ты об этом? – Я махнула рукой. – Ерунда. Я знакома с этим парнем давным-давно. Он был настоящим джентльменом, пока тыкал в меня ножом.

В ее глазах неожиданно заискрилось любопытство.

– Расскажешь, что произошло? Тебе было страшно? Он тебе угрожал?

Я мягко рассмеялась:

– Часто смотришь полицейские сериалы?

– Прости, – виновато кивнула она. – Я почти все время сижу дома.

– Не извиняйся. Лучше расскажи, что произошло между тобой и доктором Йостом в колледже.

Глубоко вздохнув, Иоланда начала свой рассказ:

– Мы встречались около года. Мы были молоды, поэтому все очень быстро стало серьезным. Однако мои родители запрещали нам пожениться, пока я не получу диплом. Это взбесило Нейтана. – Она потрясла головой, словно освежая воспоминания. – То есть его взбесил тот факт, что они лезли, по его мнению, не в свое дело. Его реакция была настолько… странной, что вывела меня из транса. Я наконец начала замечать, что происходило на самом деле. За тот год, что мы с ним встречались, я растеряла почти всех друзей, едва виделась с семьей и редко ходила куда-то без него. То, что поначалу казалось мне очаровательным, – она помолчала, подбирая правильное слово, – в общем, стало меня напрягать.

– Как ни противно, но ты не первый человек, который так говорит и Нейтане Йосте. Почему ты выдвинула против него обвинения?

– Он любил поддразнивать меня, рассказывая, что меня ждет, если я когда-нибудь от него уйду. Как правило, превращал все в шутку, а я смеялась.

– Можешь привести пример? – Я никак не могла представить, что в таких угрозах могло казаться им забавным.

– Ну, однажды он сказал: «Если ты когда-нибудь меня бросишь, твое безжизненное тело найдут на дне каньона Отеро».

Я вымучила свою самую лучшую обалдевшую улыбку, честно стараясь найти хоть намек на юмор в подобном заявлении.

– Понимаю, – кивнула Иоланда, – понимаю, звучит ужасно, но надо было слышать, каким тоном он это произносил. Было действительно смешно. В общем, когда мои родители запретили нам пожениться, все изменилось. Он стал давить на меня, требуя сбежать и пожениться тайно, снова и снова спрашивал, почему я позволяю родителям вмешиваться в нашу жизнь. А потом шутки превратились в открытые угрозы. Его настроение менялось в мгновение ока. Мне пришлось следить за тем, что можно, а что нельзя говорить в его присутствии.

– Он причинял тебе вред?

– Мне? – удивилась Иоланда. – Нет. Не мне. Это не в его духе. – Я вопросительно сдвинула брови, и она принялась объяснять: – Понадобились не одна и не две консультации у специалиста, чтобы я могла произнести подобное вслух. И вообще прийти к такому заключению. Он манипулировал мной, контролируя мое окружение. Куда я хожу, с кем и когда. Что мне можно говорить, а что нельзя. Даже проверял мои телефонные звонки. – Классическая тирания. – Напрямую он никогда не причинял мне вреда. Он контролировал меня, причиняя вред моим близким.

Я не могла не задаться вопросом, как у Йоста это получалось. Как ему удавалось строить из себя законченного деспота, учитывая, сколько времени ему требовалось на собственную карьеру?

– Значит, в конечном счете, он стал угрожать лично тебе?

От печальной улыбки Иоланды мне стало ясно, что и тут я ошиблась.

Опустив голову, она продолжила рассказ:

– После того как мои родители категорически отмели наши свадебные планы, Нейтан день ото дня становился все враждебнее. А когда я отказывалась выполнять его требования, злился на чем свет стоит. И вдруг однажды все закончилось. Словно щелкнули выключателем. Он стал… снова счастливым, что ли.

– Звучит подозрительно. И попахивает наркотиками.

– Меня это тоже ошеломило, но в то время я испытывала невероятное облегчение. Тогда он пригласил моих родителей к нам ужин, но мне даже в голову не пришло, что он что-то замышляет.

– Дай угадаю: ужин готовил он.

– Да. И все было чудесно, пока моей маме прямо за столом не стало ужасно плохо. В итоге она попала в реанимацию.

– Мама? – поразилась я.

– Мама, – понимающе кивнула Иоланда. – Пока мы ждали новостей в приемном покое, Нейтан наклонился ко мне и сказал: «Удивительно, насколько хрупкое человеческое тело». Потом посмотрел на меня, и у него был такой довольный вид! Сразу стало ясно, что все случилось по его вине. – Во взгляде Иоланды плескалось отчаяние. – Мне было ужасно страшно, Чарли.

Я хорошо представляла себе лицо Йоста и холодный, расчетливый взгляд его голубых глаз.

– Иоланда, на твоем месте любой бы испугался.

Она покачала головой:

– Нет, я была в ужасе. Едва дышала. Когда я поднялась, чтобы уйти, он велел мне сесть на место. Я отказалась, тогда он схватил меня за руку, посмотрел прямо в глаза и сказал: «Она пробудет в больнице всю ночь. Понадобится всего один укол. Ее сердце остановится за какие-то секунды, и никто никогда не свяжет это со мной».

То же самое говорила мне по телефону агент Карсон, и тогда я решила, что Йост имел в виду Иоланду. Но он угрожал ее матери.

– Иоланда, мне очень жаль.