Третья пуля

Сомневаюсь, что он нервничал – слишком уж он был счастлив от пышущей в нём энергии. Я так и вижу его, засевшего за крепостью, сложенной из коробок на шестом этаже книгохранилища, с выражением застывшего самодовольства в маленьких глазках, выделявшего его среди прочих людей. Президентский убийца или нет – но думал он не «что, если я промахнусь?», а лишь «скорее, скорее!» Он жаждал своей судьбы, вводящей его в историю. Не думал он и о выживании или побеге, полностью сконцентрировав все свои жалкие способности на выполнении задачи. Представьте себе его настрой в тот момент: он собирался сокрушить не просто Соединённые Штаты, которые он, по его заявлениям, презирал, но и всех, видевших его таким, каким он был – жалким человечишкой, неспособным ни получить работу, ни тем более сделать карьеру, живя достойной жизнью, а лишь клявших его: «Ты никто. Ты неудачник. Твоя судьба – ничто.» Так что здесь он собирался громогласно грянуть им всем: я существую! Однако, не потеряйте политику за психологией: он также был истинным приверженцем, настолько верным, что способен был убить и убил бы ради своих принципов, что и выводило его на самый дальний край политического спектра – но не выталкивало за него! Каким-то неоформленным даже в собственном уме образом он мыслил себя рождающим новый социалистический мир, его идеализм ссуживал ему такой объём самооценки, который не смогло бы ему предоставить ничто другое, так что была тут и жадность в погоне за сокровищем под концом радуги. Он представлял себя героем Гаваны в кабриолете «Кадиллак» 53го года рядом с доктором Кастро,[249] едущим по Малекону и машущим толпе. За это стоило умереть, и принимая в расчёт всё вместе – за долю секунды до нажатия на спуск он был счастливейшим человеком в мире.

Как и нас, о наступлении убийственного момента его оповестили не часы, а рёв толпы, чьё нарастающее крещендо катилось волной вместе с продвижением автоколонны по Мэйн. Он видел приближающийся длинный, яхтоподобный автомобиль, везущий политиков и их жён, с того момента, как тот свернул на Хьюстон, чтобы проехать один квартал. Думаю, в этот момент он приложил винтовку к плечу и приник к окну, не заботясь о том, что его увидят (несколько свидетелей видели его в окне). Машина достигла стадвадцатиградусного поворота на Элм и медленно проходила левый поворот. Спрашивается: почему он не выстрелил тогда? Машина практически неподвижна, Кеннеди ближе всего, в семидесяти пяти футах и медленно поворачивается вместе с машиной, да и инструкции от русского начальника говорили ему стрелять в этот момент. Почему же он пошёл как против собственных инстинктов, так и против приказа руководителя, которого он боялся и любил? Снова догадки: предохранитель? Он жмёт на спуск – опаньки… ничего не получается, так что Ли отрывается от прицела, отнимает винтовку от плеча, находит предохранитель – бестолково размещённый флажок, слегка выступающий позади затвора – и пытается перевести его в боевое положение. А может, капля пота попала на линзу прицела, затуманив изображение, так что он ничего не видел и ему пришлось протереть линзу воротником рубашки. Что бы там ни случилось – всё пошло не так.

Наконец, Освальд в отчаянии справляется с винтовкой, вскидывает её к плечу и торопливо делает первый выстрел, совершая чистейший, ясный, почти комический промах. Я согласен со многими в том, что пуля, лениво летящая со скоростью две тысячи футов в секунду, разбилась о камень и донесла лишь чахлый дождь осколков до лимузина. Он спешил и не заботился о чётком спуске, цель же была закрыта единственным деревом, находившимся между ним и его добычей, так что первый и ближайший выстрел был провален.

Этого человека преследовала неосмотрительность. Он паниковал от глупого промаха, выдавшего его позицию и сделавшего его лёгкой добычей для противоснайперов (хоть в тот день их и не было, но с тех пор они будут всегда!), причём даже не попав в машину!

Винтовка скользнула от его плеча в то время как он судорожно перезаряжался, после чего снова была наведена на цель. Палец его продавливал неровный, грубый спуск, и я думаю, что перекрестье прицела и близко к цели не было в момент выстрела по той простой причине, что он попал не туда.