Третья стихия

Как ни странно, но очнулся Михаил от того, что тело его куда-то катилось. Катилось-катилось и в конце концов обо что-то ударилось. Особой боли он при этом не ощутил, из чего следовало, что раны, полученные им только что в базовой реальности, искалечили не его тело; похоже, что в жестокий плен на заповедной дороге попал его внутренний Проводник, и именно он зализывал сейчас раны где-то в потаенном уголке души. Возможности у преследователей Карригана оказались гораздо шире, чем Михаил мог себе вообразить. Но размышления о том, как же ему теперь выручать из беды свою вторую натуру, пришлось отложить на неопределенное время; в первую очередь ему предстояло разобраться со странным поведением и местонахождением их общего с Проводником бренного тела.

Не успел Михаил открыть глаза, как тело его уже катилось в обратную сторону, при этом ноги придавило по пути чем-то тяжелым и мягким, а под ребра ткнулось что-то острое. Открыв наконец глаза, Михаил увидел, что катится он по полу довольно тесного помещения, причем катится вместе с двумя разнокалиберными вампирами — Попрыгунчиком и, соответственно, Бельмондом. Не составляло большого труда догадаться, что все они в данный момент заперты в какой-то из кают того самого катера, что преследовал их всю дорогу, был подбит ими у Стержня, после чего, очевидно, в рекордные сроки починился, увязался за ними в реальность третьего рода и настиг их в конце концов у разоренного Голсом «оделения милитцыи». Было также очевидно, что катер этот в данный момент куда-то движется. Условия транспортировки пленных в катере неземного происхождения ничем практически не отличались от недавних в милицейской галоше; похоже, что единое ментальное пространство действовало не только в пределах Земли, а являлось, видимо, чем-то вроде Вселенского стихийного бедствия. Но сам факт нового заключения наяву и даже бесспорный факт плена в базовой реальности временно потеряли значение для Михаила, когда он обнаружил отсутствие в этой новой передвижной КПЗ Илли. Ему сразу пришло в голову, что ей, как женщине, предоставили здесь отдельную каюту. Если так, то об этом наверняка должны были знать Попрыгунчик с Бельмондом — судя по всему, они добровольно предпочли жестокий плен вольному прозябанию в «подводном» городе. В любом случае они должны были знать что-то о последних, пропущенных Михаилом событиях. Поэтому Михаил, невзирая на девятибалльную качку и не собираясь дожидаться ее окончания, сграбастал кувыркающегося рядом Попрыгунчика за лацкан его бежевого пиджака и собрался уже было приступить прямо с налету к допросу, как их обоих садануло еще раз об стену, прижало к ней и накрыло сверху Бельмондом, отчего все трое обрели на какое-то время подобие опоры в лице стены, притянувшей их к себе, вроде как магнит — любимые гвозди. Именно в этот момент избыточная плотность воздуха, характерная для реальности третьего рода, начала ощутимо уменьшаться, и Михаил увидел, как изменяются на его глазах лица спутников, обретая постепенно цвета, присущие человеческим лицам в нормальном мире. Поняв, что катер покидает реальность третьего рода, и к нему — то есть к самому Михаилу — также возвращается в данный момент его обычный облик, Михаил пожалел на мгновение, что в мире загробных метаморфоз ему так и не попалось на глаза ни одного зеркала. Хотя, конечно, может, оно и к лучшему: глянул бы разок на свое посмертное отражение и приобрел бы, чего доброго, пожизненную фобию к зеркалам. «Посинеть мы всегда успеем», — решил про себя Михаил. Потом притянувшая их стена вроде бы размагнитилась, Бельмонд перестал давить и отвалился на пол. Камера больше не ходила ходуном, и собственное тело, если поставить его на ноги, уже должно было бы, по идее, сохранять равновесие. Но ставить себя на ноги Михаил пока что не рискнул, тем более что для общения с окружающими этого и не требовалось. Рука его продолжала сжимать ворот Попрыгунчика, к нему-то Михаил и обратился:

— Где Илли?

Тот вместо ответа возмущенно рванул на себя свой многострадальный пиджак. Раздался треск, и в руке у Михаила остался бежевый лацкан. Михаил, поглядев в изумлении на дело рук своих, машинально протянул лацкан обратно Попрыгунчику. Тот хмыкнул неопределенно, но лацкана не взял, а указал пальцем в лицо Михаилу, дополнив этот издевательский жест фразой, полной роковой загадочности:

— Ха-ха!

Это заставило Михаила вновь пожалеть об отсутствии поблизости зеркала. На его вопрос Попрыгунчик в результате так и не ответил. Вместо него откликнулся грустным голосом Бельмонд:

— Хорошо, что вы очнулись. Ее увел тот человек в зеленом. Она требовала, чтобы нас оставили при ней, но он приказал бросить нас сюда, а ее увел. Она еще успела шепнуть мне два слова: «Ищите дверь».

Бельмонд умолк, и все дружно посмотрели на единственную в помещении дверь — естественно, запертую, — после чего на трех лицах отразилась общая мысль примерно такого содержания: «Нашли. И что дальше?»

— Нет, — возразил этой общей мысли Михаил. — Здесь должна быть еще какая-то дверь. Которую надо искать!