Третья стихия

И они принялись искать. Вскоре выяснилось, что каземат им достался на удивление комфортабельный: почти сразу Михаил обнаружил рядом с дверью ряд кнопок, при нажатии на которые из стен появлялись стулья, столики и даже кровати, куда можно было, оказывается, пристегнуться, знай пленники об их существовании заранее. Зря, выходит, Михаил грешил на всегалактическое ментальное пространство — вполне возможно, что не таким уж оно было и вездесущим. Разобравшись с мебелью, трое заключенных продолжили обследование своей благоустроенной камеры. Когда на стенах не осталось ни единого выступа и ни одной вмятинки, куда бы по нескольку раз не нажали, они принялись обшаривать пол, распределив его на три зоны. Михаил уже заканчивал прощупывать свой отрезок, ползая по нему на коленях и помянув уже неоднократно Бога, черта и прочий иконостас, когда Попрыгунчик добрался в своей «зоне прощупывания» до угла, сел в нем и заявил во всеуслышание:

— Бесполезно!

Убедившись, что сумел привлечь к себе всеобщее внимание, он картинно махнул рукой в сторону единственной, сразу найденной ими двери и произнес:

— Ну какая тут еще может быть дверь?!

Присовокупив мысленно к перечисленному иконостасу Попрыгунчика с его неуместным выпендрежем, Михаил собрался уже продолжить поисковые работы, но так и застыл, глядя в одну точку в углу, потом оглянулся на Бельмонда, позабывшего в этот момент контролировать свою челюсть. Наверняка Попрыгунчику, взгляни он на них теперь, польстила бы такая благодарная реакция на его бездарное в общем-то высказывание. Но в том-то и дело, что взглянуть благосклонно на двух потрясенных сокамерников было уже некому: едва успев сказать последнее слово, Попрыгунчик исчез из помещения — просто-напросто сгинул, улетучился, как опытный факир с дешевого представления.

— Туда! — только и сказал Михаил, едва ощутил возвращение к своему языку речевой функции. Бельмонда он запихнул в угол первым и заставил его повторить дословно, громко и отчетливо всю заключительную фразу Попрыгунчика (на всякий случай), благо она еще, можно сказать, витала в воздухе.

— Ну какая туг еще может быть дверь?.. — послушно, но неубедительно промямлил Бельмонд, стоя в углу с виноватым видом, словно дитятя, застуканный за поеданием рождественского торта. И добавил: — Как вы полагаете, его уже разнесли в щепки?..

— Кого?.. — не сразу вник Михаил в сакраментальную суть вопроса.

— Мой «Донской орел»…

— Да цел ваш отель! Точнее… Короче — цел, я его сам сегодня по «яйцевизору» видел! — обнадежил Михаил Бельмонда. Затем принялся его наставлять: — Сосредоточьтесь! Повторите еще раз, только резче, решительней! В приказном тоне! Дверь!!! Ну какая!!? Тут еще?!!

— Дверь! — немного взбодрился Фредди. И канул куда-то, не иначе как в эту самую «дверь», не успев продолжить.

Окрыленный успехом Бельмонда, Михаил заступил на его место и повелел:

— Дверь!

И провалился, сглотнув прыгнувший к горлу желудок, в темный тоннель, успев запоздало озариться тревожной молнией-мыслью: «А что, если эта «дверь» ведет куда-то наружу? Катер-то ведь, судя по всему, в полете находится…» Но поворачивать назад оглобли было уже поздно, да и не к чести: довольно подло с его стороны было бы остаться в камере, когда товарищи по несчастью уже улетели из нее в полную неизвестность. Не успело все это пронестись в мозгу у Михаила, как он уже миновал тоннель и плюхнулся с разлету во что-то упругое, очень смахивающее на удобное кресло. Возблагодарив мысленно всем скопом Бога, черта и прочий иконостас вместе с Попрыгунчиком, Михаил огляделся. В кабине небольшого челнока, куда его вынесло посредством аварийного гиперкоридора, имели место еще три таких же кресла — все три, кстати сказать, уже занятые. Михаил оказался в заднем ряду, рядом с ним ворочался, как боров в птичьем гнезде, Бельмонд, с пилотских кресел к ним обернулись Попрыгунчик и Илли. Слава Богу, она уже была здесь! И не то чтобы обернулась, а просто покосилась назад через плечо и, убедившись, что все благополучно прибыли, уронила невозмутимо:

— Стартуем!

— Стоп! — возразил Михаил, углядевший тем временем впереди на приборной панели нечто знакомое, и велел Попрыгунчику: — Давай-ка поменяемся местами!

Михаил, хоть и не являлся для них больше Проводником, ощутил при виде Илли ту же спокойную уверенность, что неизменно сопровождала его в моменты их странствий между мирами. Она тут, рядом, и значит, все идет как надо, и ему лишь необходимо обеспечить, чтобы и все дальнейшее прошло так же безупречно. Иначе ей грозит новый плен, а ему — расставание с нею, скорее всего — уже навеки.

— Информация о старте челнока должна будет, насколько я понимаю, сразу поступить на основной пульт, и наше бегство будет обнаружено, — сказал он Илли, усаживаясь рядом с ней во второе пилотское кресло.

— Придется рисковать. Иного выхода нет! — отрезала она с видом капитана торпедоносца, принявшего решение идти на таран, потому что на борту кончились торпеды.

— Есть, если здесь имеется непосредственный выход в систему катера.