Третья стихия

— Если человек стал постоянным обитателем сети, это значит, что там он — бог. Всемогущий и так далее. Возможно, тебе и удастся его найти. Но даже не мечтай его оттуда вытащить. Там даже ты вряд ли будешь стоить больше, чем он.

— Думаю, это не совсем так…

Карриган откинул голову на спинку кресла и замер, уставившись куда-то вверх. Похоже, что средоточие его мыслей гнездилось примерно в тех же областях, что и у Михаила. Прошло всего секунд пять, когда край его рта дрогнул, искривляясь в медленной усмешке. Потом он заговорил:

— Ну, во-первых, еще не факт, что он там «бог». Ты судишь по себе, а ведь у вас, насколько мне известно, существует еще такая категория, как «игрун». Но даже если ты и прав, то у этого «бога» есть, по крайней мере, одно слабое место — он смертен. И он вернется, если мне удастся убедить его в том, что близится его смертный час в реальном мире.

— А если не удастся? — заинтересовался Петр.

— Он все равно должен будет навестить свое тело — так, на всякий случай, чтобы проверить.

— Допустим, он вернется, — согласился Петр. — На минуту или на пять — убедится, что с его телом все в порядке, и тут же уйдет обратно в сеть!

Карриган, прищурившись, сцепил на коленях руки и стал вдруг похож на крестного отца всегалактической мафии, заматеревшего в своей всесильности. И этот вселенский крестный папа проговорил так ласково, что крови стало холодно у Михаила в жилах:

— А кто ему позволит уйти обратно?..

— Карриган! — вдруг произнесла Илли. Все собрание, за исключением Рейчел, обернулось к ней, как будто все они были Карриганами. — Ты — лжец!

Все посмотрели на Карригана. Он сначала молча глядел на Илли с раздумчивым выражением: «Сожрать? — Не сожрать?» Потом обронил спокойно:

— Допустим. И что?

— Я поняла, чего ты добиваешься. Теперь ты и этого хочешь убить?!

— Кем бы я ни был, я только помогаю тебе в осуществлении твоих планов. Сейчас нам осталось лишь сделать последний шаг.

— Я запрещаю тебе его трогать! Ты немедленно вернешь нас на Землю! И там я уже сама разберусь, как с ним поступить!

Только теперь Михаил окончательно поверил в то, что перед ним — Великая Императрица. И еще у него появилось ощущение, что все они захвачены мощным течением, словно стали пленниками великой невидимой реки, несущей свои воды по строго определенному руслу. А та, которую он знал под именем Илли, делает сейчас попытку выбраться из этого неумолимого течения, ухватившись за пролетающий мимо хилый прибрежный кустик.

Карриган хмыкнул, откидываясь назад, — его- то пребывание в этой реке, судя по всему, вполне устраивало — и произнес с усмешкой:

— Давненько мне не закатывали сцен! — Потом усмешка на его лице стала еще шире, и он медленно подался вперед со словами: — А вот и мы! Однако быстро! И на сей раз, как это ни странно, очень вовремя!

Предметом общего внимания немедленно стал экран, на который Карриган любовался сейчас с обворожительнейшей улыбкой, как будто там нарисовался его именинный торт. Разумеется, никакими тортами в космосе и не пахло. А если бы там могло бы чем-нибудь пахнуть, то сейчас там благоухало бы большим количеством железа. Пока капитан совещался с командой, а команда пререкалась со своим капитаном, доходя уже до откровенного бунта, на экране, никем не замеченный, возник посторонний металлический объект, а именно — космический корабль внушительных габаритов, обличья при этом определенно грозного. И появился он прямо на древней дороге лангов, то есть непосредственно в самом кольце.

— А не отвлечься ли нам на время от наших внутренних проблем для проведения переговоров? — спросил Карриган предвкушающе, судя по тону — сам у себя. И ответил сам себе в утвердительном смысле: — Дадим ему, пожалуй, последний шанс! — Потом закинул ногу на ногу и произнес в пространство: — Итак, чему мы обязаны счастьем вновь вас лицезреть?

Кажется, он уже приступил к переговорам. Хотя конкретно этот корабль Михаил лицезрел впервые, но было ясно, что с его имперской начинкой — подразумевая известный катер и его команду — им в последние дни приходилось иметь дело довольно часто. И корабль ответил на обращение: в зале раздался смутно знакомый голос, произнесший единственное слово:

— Сдавайтесь!

Этот решительный приказ, вызвавший некоторое замирание в груди у Михаила — так можно было приказывать только с позиции очевидной силы, — привел почему-то Карригана в еще более прекрасное расположение духа.

— Нет, мне это определенно нравится! — заявил он, падая на спинку как бы в состоянии «убили!» И продолжил: — Для усиления эффекта я бы на твоем месте еще добавил: «Вы окружены!»

Должно быть, невинное замечание Карригана было воспринято командиром корабля как личное оскорбление, потому что вместо ответа он выстрелил. Да не как-нибудь предупредительно пальнул, в целях демонстрации своего превосходства, а прямо и бесхитростно — в упор, не тратя времени на лишние дебаты.