Третья стихия

— Тити-мити — братья по разуму, — проворчал Петр Летин, после чего потянул из кармана свой лазерник и крикнул в направлении двери: — Заходи, земляк, гостем будешь!

Его бригада также нащупала оружие и взяла на прицел область солнечного сплетения гипотетического донского орла, вырезанного на двери отеля и изнутри.

Одна створка медленно приотворилась, и порог холла переступила нога в толстом мотоциклетном ботинке. Вслед за ногой возник невысокий парень лет двадцати, сероглазый, усыпанный с головы до ног снежной мукой, так что цвет его волос и одежды было определить сейчас довольно трудно, с заткнутым за пояс маленьким карабином, похожим на детскую игрушку, кое-как отлитую из цельного куска металла. Замерев перед дверью, вежливый пришелец оглядел помещение, людей, наведенное на него оружие и произнес как-то по-дружески понимающе:

— Из боевой декорации?

Ответом ему было общее недоуменное молчание.

— Меня вы можете не бояться, — сообщил неожиданный гость. — Там, — он ткнул большим пальцем через плечо, — сейчас пустыня.

После этого вновь прибывший начал деловито отряхиваться от снега. Нервы у него, похоже, были такими же цельнометаллическими, как и его пародийное оружие.

— Хороший у вас домик, — заметил он как бы между прочим в процессе отряхивания. — На Перекрестке сработан?

Окружающие продолжали молчать, наблюдая за гостем, в большинстве своем — растерянно: пришелец вел себя так, будто выходил только что из дому на пять минут до ветру, а теперь вот опять вернулся. Террористы, не дожидаясь разрешения Петра, уже опустили оружие, как видно, ощутив его явную в данном случае неуместность. Петр тоже убрал в карман свой лазерник, после чего подал наконец голос, причем также довольно дружелюбно.

— Послушай, парень, что это за местность? — спросил он. — Мы здесь в первый раз.

— Я тоже, — усмехнулся, поднимая голову, назвавшийся Кики Занозой.

Михаилу паренек нравился с каждым мгновением все больше, хотя нес пока какую-то околесицу, пусть и на чистом русском языке. Михаила, кстати, очень порадовало, что брат решил поговорить с русскоязычным аборигеном мирно, без запугиваний и угроз — не до конца еще, оказывается, озверел брат Петр в своей запредельной разведке.

— Ты не понял. — Петр почесал в подбородке, как бы размышляя, стоит ли открываться первому встречному, и наконец решился: — Мы из другой реальности.

Заноза еще раз пристально оглядел всю компанию.

— Люди из декорации, — произнес он, словно не веря в собственные слова. Потом, помолчав мгновение, качнул отрицательно головой и добавил: — Не может быть.

Неизвестно, что собирался ответить на это Петр — скорее всего последняя фраза гостя окончательно похоронила мирные намерения штурмана, — но тут в разговор вступил Владимир Карриган и сразу внес в него если не полную ясность, то по крайней мере частичное взаимопонимание.

— Мы не с Перекрестка, — сказал он гостю на межгалактическом наречии. — У нас возникли проблемы в нашей реальности, и оттуда за нами, надо думать, скоро прибудет погоня. Ты должен помочь нам уйти.

Заноза пожал плечами и ответил на чистейшем межгалактическом:

— Но раз вы сами меняете декорации, да еще вместе с домом, то чем я-то могу вам помочь?..

— Наш Проводник может увести в другую реальность, но нам необходимо при этом оставаться на Перекрестке — здесь есть шанс затеряться в декорациях, а это под силу только тебе, Странник.

Заноза скептически хмыкнул и посмотрел на народ, мало что понимающий в беседе, но тем не менее со вниманием ждущий его ответа.

— Вообще-то я тут заперт, в этой паршивой Декорации, — поведал он. — Но если мне подсобит этот ваш Проводник, то попробовать можно.

— Подсобит, подсобит, — заверил его Петр, бросая на Михаила не слишком-то вдохновляющий взгляд.

— Тогда пошли, — обронил паренек, названный только что Карриганом Странником, и направился к двери, в которую только что вошел, с очевидным намерением выйти; похоже, что Заноза не мог или не хотел идти через пространства вместе с таким солидным (имея в виду размеры) помещением.

Все, не возражая, тронулись вслед за Странником, как вдруг от стойки донесся отчаянный вопль.

— А мой отель, как же мой отель!? — орал позабытый всеми гостеприимный хозяин заведения, заброшенного только что беспардонными преступниками в неизвестные миры. — Умоляю вас, верните сначала его на место! Я отказываюсь с вами идти!

Большинство не обратило никакого внимания на его пассивный, хоть и громкий протест, лишь оглянулся назад с некоторым состраданием Михаил, и Карриган, приостановившись у дверей, сказал хозяину:

— Вы, конечно, можете оставаться со своим отелем здесь, в пустыне. Но я все же советовал бы вам пойти вместе с нами.

— Ни! — За! — Что!!! — выкрикнул в ответ отважный хозяин «Донского орла». Однако, когда все посетители покинули отель и вышли в заснеженное поле, последним, за кем закрылась дверь с орлом, оказался Фредерик Афанасьевич, молчаливый и подавленный свалившейся на него нежданно-негаданно злой бедой. Но окружающим было теперь уж и вовсе не до его невидимых миру страданий.