Третья стихия

Кики ощутил усталость. Шипучая газировка злости, только что ударившая ему в голову, как- то неожиданно резко выдохлась. Он уселся прямо посреди «дороги», на которой только что кувыркался, и понуро опустил голову, в которую не стучалось ни единой свежей мысли. Заноза впервые попал в подобные обстоятельства и никогда до сих пор не подозревал, что одна из декораций, с которыми он забавлялся от рождения, как хотел, может не выпустить его из своих тенет. Хотя, вполне возможно, дело здесь было не столько в декорации, как в нем самом: что-то изменилось в последнее время, в жизни пошел перелом, а вот теперь и декорации перестали его слушаться. Папаша Костен рассказывал ему однажды о таком случае, происшедшем по молодости с ним самим; папашу — то есть тогда еще не папашу, а зеленого юнца Костена — выбросило как-то раз в безлюдную декорацию и не отпускало оттуда в течение нескольких суток. По прошествии многих лет, став уже не единожды папашей и главой клана, Костен пришел к выводу, что Страннику, стоящему на жизненном перепутье, дается таким образом время, чтобы привести в порядок мысли и хорошенько обдумать свой следующий шаг, от которого, быть может, зависят в будущем судьбы всего Перекрестка. Заноза не воспринял тогда всерьез философские сентенции папаши Костена, теперь же такое объяснение показалось ему вполне правдоподобным, к тому же оно льстило его самолюбию. И стало быть, предстояло теперь Кики Занозе — вероятно, также в будущем папаше (хорошо бы — рыжих бесенят) и, возможно, тоже главе чего-нибудь (может быть, даже помасштабней, чем клан) — унять свою распоясавшуюся натуру, успокоиться, сосредоточиться и заняться осмыслением собственной сумасшедшей жизни. Местечко ему попалось, как пить дать, специально отведенное как раз для поисков смысла жизни: пустыня, где скитаются печальные призраки крупногабаритных снегососов, такие же одинокие, как в данный момент сам Заноза (не исключено, что это души тех, кто так отсюда и не выбрался); о хлебе насущном заботиться нечего, хлеб сам падает к тебе в рот с неба в виде натуральной манны. Шевелиться не придется: сиди себе, разинув рот, глотай манну (даже жевать не надо, сама рассыпается — все предусмотрено!) и погружайся в глубины философии, осмысляй, так сказать, свое место в этом бренном мире, а вернее сказать — в бренных мирах.

«М-да, перспективка… — мрачно помыслил Заноза. Не ощущал он себя, честно говоря, готовым к глубинному анализу пройденного им жизненного пути, равно как и пути грядущего. — А куда деваться?.. Некуда…» — констатировал сам себе Заноза и принялся мрачно наблюдать процесс выпадения манны, размышляя, формируется ли она естественным путем в здешних облаках или имеет искусственное происхождение и разбрасывается умышленно кем-то, вообразившим себя самим Господом Богом, из специальных дырок в искусственном же небе. За этим занятием и застало его очередное локальное событие. Правда, самого события Кики не увидел, так как произошло оно прямо за его спиной, но ощутил врожденным чутьем Странника, как слегка колыхнулось пространство, принимая в себя что- то новое, как бы давая ему в себе место.

Обернувшись, Кики обнаружил себя сидящим уже чуть ли не у самого порога одноэтажного деревянного строения довольно забавной архитектуры; от порога было видно, что все окна строения распахнуты настежь, а на двери позади Кики была искусно вырезана птица, похожая на литворского стервятника, только непохоже раскрашенная.

«Ну дела! Уже дома стали по декорациям перекидывать, — подумал Кики Заноза. — А может быть, это подлинник?» — осенило его в следующую секунду. Если дом был подлинным, то он вполне мог стоять постоянно на Перекрестке Миров, не исчезая вместе с декорациями, а сменяя их ежедневно, как это делали сами Странники. Правда, о домах-подлинниках Заноза до сих пор никогда не слышал, даже от папаши Костена; с другой стороны — мало ли чудес на Перекрестке, и постоянно возникают все новые, удивляющие даже стариков. Кто может знать обо всех? В любом случае путешествующий по реальностям дом был для Кики явлением необычным и заслуживающим внимания — особенно теперь, когда в нем мог оказаться кто-то, кто помог бы ему выбраться из этой чертовой провальной ямы, кишащей снегососами.

Кики Заноза поднялся на ноги, взошел на небольшой приступочек перед терраской, шагнул к двери и осторожно постучал по крылу изображенного на ней стервятника. Сначала внутри дома стояла тишина, и Кики собрался было постучать еще раз, уже погромче, как вдруг из-за двери донесся слабый голос, спросивший неуверенно:

— Кто там?…

Глава 7 НА ПЕРЕКРЕСТКЕ МИРОВ

— Кто там?.. — проблеял испуганно Фредди Бельмонд от своей стойки.

— Кики Заноза из клана Прорва. Можно войти? — услышал Михаил Летин голос из-за двери, говорящий на чистом русском языке.

— Боже мой, я подозревал! — встрепенулся вдруг господин в беже и продолжал восторженно: — Это потрясающе! У нас с ними единая ментальность! Общее психологическое пространство!