Третий брак

Бедная, бедная кира-Экави! – подумала я. Тебе нравилось держать его в тюрьме, так же как людям нравится держать в клетках птиц и они оправдывают себя, что так защищают их от врагов. Но твой Димитрис совсем не похож на тех пташек, что безропотно сидят на своих жердочках. Он – ястреб. Отпусти его, дай ему самому идти за своей судьбой, как это делаем все мы. И какими все-таки эгоистками бывают иной раз матери! – заключила я, когда она ушла. Может, и я так веду себя со своей дочерью? Может быть, и я к ней несправедлива? Я приостановилась на секунду и прислушалась к своему «я» и к своей совести. Мне никогда не нравилось делать то, что я сама же высмеивала. В конце концов, одному Богу известно, как я ее любила и как люблю до сих пор. Мать, что бы там ни говорили некоторые дети, это мать, кровь не водица. Я всегда желала ей только добра, надеялась, что с возрастом она исправится и что у меня, горемычной, тоже будет свой родной человечек, будет кому подать мне стакан воды на смертном одре. Мне и в голову не могло прийти, что однажды придет тот день, когда она сочтет меня своим злейшим врагом!..

4