Третий чемпионат фабулы по прозе

На славу угощает Чернава Ярослава. Слуги уж пятую перемену блюд делают. Молодец благодарит девицу от души, и, окинув взглядом богатое убранство избы, высокую кровать с перинами пуховыми, чувствует, как клонит ко сну. Встает, хочет к двери идти, а ноги сами несут к кровати, и падает он в подушки лебяжьего пуха, а просыпается только утром. Лежит в незнакомой постели, одетый, голова больная, тяжёлая, рядом девица красы нездешней: ресницы чёрные, длинные, ноздри тонкие от дыхания трепещут.

Вскочил Ярослав, бросился вон из избы. Выскочил за ворота и наткнулся на сидящую на земле Милаву. Жалостью резануло сердце, схватил любимую за руки, а она губы сжала, руки вырвала, слезу со щеки смахнула, и побежала не к дому, а к реке. Ярослав – за ней! А она не бежала, словно летела над землёй. Не успел догнать! Бросилась с обрывистого берега прямо в холодные воды Светлой реки. И приняла её река в свои объятья.

Данара – Чернава всё видела и радовалась, с улыбкой вспомнив, как длинные проворные руки закрывали вьюшки, переворачивали горшки, воровали пироги и бросали грязь в кашу Милавы… А как увидела, что Ярослав хочет броситься в реку, быстро удлинила руку и схватила молодца сзади за кушак. Рвался Ярослав к реке, к обрыву, чтоб спасти жену любимую, а сила неведомая держала, не давала и шага вперёд ступить. Рвался, рвался, так и не смог с места сойти. Сел на берег и заплакал. Вдруг ощутил, чья-то лёгкая рука погладила по голове, изловчился и схватил её. Ойкнула от боли Чернава, потянула ладонь из руки мужика, а Ярослав уже повернулся, и увидел не человека перед собой, а длинную натянутую белесую толстую верёвку, которая тянулась через кусты и травы к городской окраине, а в его ладони пальцы тонкие были зажаты. Недолго думая, стал наматывать странную тёплую, словно живую, веревку на кулак и продвигаться вперед. Таким образом добрался до дома Чернавы, и когда увидел, что живая верёвка шла от плеча Чернавы, а сама корчилась под окном, змеёй извивалась, схватил рядом лежащий топор и отрубил руку по самый локоть.

Брызнула алая кровь на топтун – траву. Взвыла по – волчьи Данара, а Ярослав схватил за волосы и вытащил на середину улицы. На крики и вопли быстро народ собрался. Суд был скорым. Порешили связать ведьму, привязать камень на шею и утопить в той же реке, где погибла невинная Милава.

А через пять дён постучалась в окно Ярославу старая женщина и сказала, что подобрала на берегу реки умирающую, потерявшую память девушку, выходила, как смогла, а вчера девица пришла в себя, назвалась Милавой и рассказала о вероломном муже.

– Где она? – закричал Ярослав, ещё не веря своим ушам. – Веди меня к ней!

– Нет! – твёрдо сказала женщина. – Мне велено только сказать, что жива она, а возвращаться не хочет.

Опустил голову Ярослав, потом пал на колени перед женщиной:

– Передай Милаве моё искреннее раскаяние, скажи, что люблю её и всегда только её любил, скажи, я сам утопил ведьму, которая позавидовала нашему счастью. Пусть возвращается.

Женщина покачала головой, подивилась словам и обещала всё передать девице.

Через год у Ярослава с Милавой сын родился. Назвали его Ладомир. И с тех пор в семье плотника всегда царили мир и лад.

Удмуртия, г. Можга. 20.02.2015

Владимир Алексеев. Гараня

Какой бы сказка ни была, а и к присказке приступочек надобен. В мышиный лаз не глянешь в пару глаз, а коли ловко прищурицца – оно тожиня не безсмыслица. Осина и на дрова хороша, да под поленницей подосиновик не вырастет. Сидел кот на дубу, думал думу голубу: то ли песню спеять, то ли байку сбаять, то ли так сметанки поесть. А вам, друзья, пора кружком сесть, да сказку послушать.

Медмедей в наших краях страсть как много. А зайцов всё-ж таки поболе будет! Львов так и вовсе не сустретишь, не зимнее лев животное. Вот в пустыни при Иордани – то дело другое! Там, насупротив, медмедей недостача. Так уж Земля устроена, вареники в одном месте, а жбан со сметаной в другом. Сказка на то и хороша, что всякому варенику свою сметанку подаёт!