Третий лишний. Он, она и советский режим

Шестидесятые-семидесятые годы, однако, принесли кое-какие перемены в отношении „наших” с „не нашими”. Хрущев отменил сталинский закон, запрещающий браки с иностранцами. Советский Союз подписал несколько международных конвенций, по которым правительство обязалось помогать заключению браков советских граждан с иностранцами. В частности, если срок между подачей документов и регистрацией для советских граждан — три месяца, то для иностранцев (в соответствии с конвенцией) срок этот должен был быть сокращен. Подписание таких международных документов как будто свидетельствовало о том, что в СССР стали более гуманно относиться к чувствам двоих. На практике ничего подобного не произошло. Для советской администрации желание мужчины и женщины, родившихся по разные стороны государственной границы, создать семью не имеет решительно никакого значения. КГБ рассматривает каждый случай брака советского гражданина с иностранкой в свете „государственных интересов”. Это означает, что чиновникам госбезопасности даны полномочия препятствовать заключению браков, которые не кажутся им „полезными для политических целей СССР” и, наоборот, поощрять браки „нужные”. В главе о советских проститутках мы уже говорили о том, как планируются и осуществляются „полезные” браки девушек определенной профессии с западными бизнесменами и профессорами. Что же касается людей, связанных любовью, то наличие подлинного чувства скорее мешает заключению брака, нежели помогает. Чиновницы ЗАГС, ОВИР и других стоящих на пути пары барьерных учреждений испытывают личную неприязнь к искренне любящим. Это и понятно: любой брак советской женщины с иностранцем, открывающий ей дорогу в свободный мир, рассматривается в СССР как крупная личная удача. А если Он и Она женятся еще и по любви… Чужая удача вызывает в России прежде всего зависть и ненависть. Там, где законы традиционно бездействуют, отлично работает опять-таки традиционная зависть.

Вот одна из бесчисленных историй такого рода. Летом 1977 года симпатизирующий Советскому Союзу шведский ученый-лингвист, сорокалетний Нильс, приехал на семинар по русскому языку в эстонский город Тарту. Ему понравилась 23-летняя студентка-медичка Мария В. и он решил задержаться в СССР, чтобы побыть с девушкой подольше. Такая возможность была ему предоставлена: Нильс получил должность вожатого в пионерском лагере, который открыт в Эстонии для детей шведских коммунистов и эстонских эмигрантов. Следующий год Нильс провел в Москве, изучая русский язык в одном из институтов. Его отношения с Марией В. становились все более серьезными. Она постоянно ездила к нему из Эстонии в Москву. Через полгода после знакомства швед сделал девушке-эстонке предложение, которое она приняла.

Молодые люди отправились по адресу: улица Грибоедова, дом 10, где находится единственный в столице ЗАГС, принимающий заявления от иностранцев. Встретили их, мягко говоря, прохладно. Впрочем, список документов, которые перечислила чиновница, показался им сперва не столь уж большим. В частности, Нильс обязан был представить бумагу о том, что он не женат. Он позвонил матери в Стокгольм, и через неделю судебный документ о том, что Нильс разведен, был уже в Москве. Но в ЗАГСе бумагу не приняли: потребовали документ, из которого было бы видно, почему швед оказался в разводе. На Западе вопросы такого рода считаются делом сугубо интимным, и шведский суд отказался выдать свидетельство. Но молодым людям помог шведский консул в Москве. По его просьбе суд в Стокгольме соответствующий документ все-таки прислал.

Шведские бумаги традиционно действительны три месяца. Заведующая ЗАГСом посмотрела на дату документа и сказала, что в течение ближайших трех месяцев ее учреждение слишком занято, чтобы заниматься бумагами Нильса и Марии и сможет рассмотреть заявление только через три месяца и десять дней. Между тем срок советской визы Нильса истекал. Первого июня 1978 года он должен был покинуть СССР. Мария несколько раз ходила к чиновникам ЗАГСа, умоляя их рассмотреть заявление до роковой даты. Разговаривали с ней грубо, с явной антипатией. Чувствовалось, что этим женщинам за письменными столами приятна роль судьбы, нравится держать людей в нервном напряжении.

И снова вмешательство доброго гения — шведского консула — спасло их. По его просьбе из Стокгольма прислали документы с продленным сроком действия. ЗАГС ответил встречным выпадом: там „потеряли” бумаги Нильса и Марии. Май был уже на исходе, через несколько дней швед должен был покинуть страну. Пара снова бросилась в консульство. Консул вынужден был попросить свидания с представителем Министерства иностранных дел СССР, чтобы заявить протест по поводу недоброжелательного отношения к шведскому гражданину. Документы, естественно, тут же нашлись. Силы молодой пары были уже на исходе, когда заведующая ЗАГСом назначила регистрацию на 23 мая.