Третий лишний. Он, она и советский режим

Впрочем, вся эта экзотика: парковые скамейки, стога сена, банные номера, прогулочные пароходики и стадионы больше подходит молодежи. Людям постарше хочется, чтобы встреча с любимой содержала хоть какую-то степень уюта и комфорта. Им нужна квартира, своя или на крайний случай чужая, но квартира… У себя в дневниках я обнаружил запись, сделанную в 1972 году относительно судьбы немолодой, одинокой женщины, московской кассирши Эли М. Эля — добрая и живая натура, давно уже потеряла мужа, но не утратила интереса к мужскому полу. Однако ее встречи с любовником, также немолодым человеком, были крайне усложнены из-за того, что Эля не имела своего жилья. Много лет она прожила в 16-метровой комнате с женатым сыном и двумя внуками. Пригласить друга к себе она не могла, а поездки к нему домой оскорбляли ее как женщину. „Я хотела бы принимать его у себя, угощать, окружать его заботой, — признавалась она мне. — В его холостой квартире я чувствую себя шлюхой”. И вот, после бесконечных хлопот и многолетних ожиданий, на 58 году жизни Эля получает комнату. Нет, не квартиру, а комнату в огромном коридоре коммунальной квартиры, куда выходят двери еще 8 комнат. Эля пускает в ход всю свою энергию, растрачивает свои скромные сбережения и в один прекрасный день становится владелицей дивана-кровати, шкафа и нескольких стульев. Ее старый друг дарит ей подержанный холодильник и обещает телевизор. В первую ночь она плохо спит. Квартира выходит окном на шумную улицу. Кто-то ходит по коридору. Свет уличного фонаря бьет ей в лицо. Но что все это значит, если у Эли в первый раз в жизни своя комната. Она просыпается ночью и плачет, плачет от счастья…

Эле М. повезло, хотя, откровенно говоря, поздновато. А что делать тем, кто не имеет даже такой комнатушки? Конечно, сейчас не 30-е годы. За 30 лет существования хрущевско-брежневской строительной программы квартир стало больше. Тот, у кого есть деньги, сегодня может снять в Москве жилье у какого-нибудь отъезжающего на Север летчика или у разбогатевших супругов-лавочников, которые купили вторую квартиру на тот случай, что их нынешний сын-школьник подрастет и женится. Итак, квартиры есть, желающих снять их для любовных встреч тоже достаточно. Важно только держать сделку в секрете (в этом заинтересованы обе стороны) и договориться о цене. Цены на „холостые квартиры” высоки. И это заставляет джентльменов соединять свои финансовые усилия, чтобы снимать квартиру на паях. В средине 70-х такую квартиру для любовных встреч снимали в Москве восемь журналистов. В квартире, расположенной в новом районе города, на стене висело расписание, где обозначены были часы счастья каждого пайщика. В том же расписании указывалось, кто когда меняет белье и кто когда относит простыни в прачечную.

Существование таких тайных квартир в городах СССР ныне уже стало обыденным делом. Я знал о существовании их также в Ленинграде, Ташкенте, Таллине. В Одессе квартиру снимали три инженера. Все они были женаты и это делало их финансовые возможности ограниченными. Но их подруги — врачи и учительницы, понимая сложность ситуации, вносили свою дань в оплату общего приюта любви. Женщины же по договоренности заботились и о том, чтобы в доме было всегда мыло, чистые полотенца, кофе, выпивка и, вообще, все необходимое для комфортабельного сексуального времяпровождения. В квартире никто не жил. В ней только спали. Все три пары имели ключи, но, на всякий случай, собираясь провести со своей подругой несколько часов в тайном убежище, инженер-пайщик обзванивал двух других своих товарищей. Недоразумений почти не случалось. Только однажды пара, лежащая в постели, была поднята второй, ворвавшейся в дом парой. „Но, — как разъясняет участница событий, — люди свои — разобрались…”

Чужая квартира, конечно, место всегда чреватое непредсказуемыми обстоятельствами. У красивой одесской дамы возник роман с интересным интеллигентным мужчиной. Развивался роман бурно, и дама, нарушив супружескую верность, готова была на все. Но долгое время она и ее любимый не могли сыскать места для удовлетворения вспыхнувших чувств. Наконец, он взял у своего приятеля ключ от квартиры. Приятель-инженер, который лишь недавно получил жилье в новом доме, разрешил любовникам проводить у него несколько дневных часов, пока он сам находится на службе. Новые дома хрущевско-брежневской постройки, куда отправилась наша пара, очень точно описаны в книге американского журналиста Р. Кайзера („Россия: власть и народ”). Кайзер назвал скопление крупнопанельных коробок из бетона на окраинах русских городов „гигантским гнездовищем”. Пара приехала в район таких неразличимых между собой коробок, „где, — по словам Кайзера, — на обширном пространстве стояли однообразные шеренги однотипных башен”, поднялись на указанный в адресе этаж и принялись отпирать дверь. Замок не поддавался, но мужчина нажал на дверь плечом и она распахнулась.