Третий лишний. Он, она и советский режим

Квартира оказалась очень милой: ванна, приятные запахи, фрукты на столе. Правда, пара обнаружила в прихожей дамские туфли, но, кто знает, может быть, хозяин-холостяк держал их для своей подруги… Разнежившись, влюбленные бросились в свежезастеленную постель и совсем уже готовы были предаться ласкам, когда вдруг рядом с кроватью она увидела детские игрушки и башмачки. „Боже мой, мы попали в чужую квартиру!” — ахнула дама. Страсть мгновенно испарилась. Он и Она выскочили из постели и начали торопливо одеваться. Но что делать со сломанной дверью? Как люди порядочные и интеллигентные, они не решились оставить двери незапертыми. Он помчался на улицу искать мастера, который починил бы замок. Спешно покидая квартиру, пара, тем не менее, успела оставить на столе записку, в которой Он и Она честно объяснили хозяевам причину и обстоятельства своего вторжения. Увы, эта неудача убила только что зародившийся роман. Красивая дама, впервые решившаяся на встречу в таких экстраординарных условиях, увидела во всем случившемся рок и навсегда пресекла отношения с мужчиной, у которого не оказалось своей комнаты.

Эта история — лишь одна из многих, рассказанных мне, когда встреча любовников „на стороне” приносила им унижения и вела к краху их близости. Собственно, тот, кто в советских условиях ищет приюта в чужом доме, почти всегда должен быть готов к унизительным процедурам. Это особенно неизбежно в тех случаях, когда комнату приходится брать у незнакомых людей. За последние годы возник слой одиноких пожилых, малокультурных и склонных к наживе женщин, которые готовы пустить в оборот свою комнату на те часы, когда они уходят на работу. Их жилье, как правило, находится в коммунальной квартире, где много других жильцов. Хозяйка рискует. Если соседи донесут — ей грозит несколько лет лагерей за „содержание притона разврата”. Но в то же время ей и заработать хочется. В результате возникает компромисс: хозяйка согласна впустить пару на несколько часов, но с тем, что эти двое остались в комнате запертые на ключ. При этом они, не дай Бог, не должны шуметь, чтобы кто-нибудь в квартире не заподозрил неладного. Сидеть под ключом в чужой комнате, не имея права выйти даже в уборную (о ванне в такого рода квартирах и речи нет), — удовольствие небольшое. Но бездомность толкает любовников принять и такие условия.

… Бывший советский журналист, ныне живущий в Вашингтоне, Илья Суслов, как-то заметил: „Наши любовные приключения проходили в подъездах, на лавочках парков культуры, в коммуналках с фанерными стенками. Мы любили молча, стискивая зубы, чтобы не услышала тетя Груша из соседнего подъезда”[50]. Все это так. Но в жизни советского гражданина бывают и другие моменты, случается ему подчас резко менять свое поведение и в том числе поведение сексуальное. Это происходит, когда по собственной или государственной надобности гражданин куда-нибудь выезжает. После месяцев и лет будничной рутины любая дальняя дорога, будь то поездка в Дом отдыха, служебная командировка и даже выезд осенью в деревню, где горожан обязывают помогать крестьянам убирать урожай, воспринимается как подарок судьбы.

Выезд за пределы родного города, дома, места работы означает прежде всего увеличение количества свободы. Человек избавляется от пристального надзора домашних, соседей, парткома, месткома, наконец, милиционера из близлежащего милицейского участка. Для того, чья воля постоянно подвергнута давлению извне, ослабление контроля есть сигнал к действиям бесконтрольным и запретным. Секс относится именно к таким задавленным и желанным действиям.

Дом отдыха — место наиболее грубого и бесшабашного разгула страстей. Такие места дешевого, массового народного отдыха принадлежат профсоюзам и оплачиваются в основном из профсоюзной кассы. Но распределение путевок зависит от доброй воли профсоюзного и партийного начальства завода или учреждения. По существу, право попасть в Дом отдыха дается в награду за политическую верность и приличные „трудовые показатели”. И конечно же, за услуги, которые гражданин смог оказать власть имущим. Рядовые Дома отдыха, как правило, малокомфортабельны (хотя есть и весьма пышные „рабочие” курорты, предназначенные для показа иностранцам), спальни рассчитаны на нескольких человек, питание самое непритязательное. Зато в каждом Доме отдыха есть лицо, именуемое „культурник” или затейник”, которому поручено организовывать опять-таки весьма непритязательную культурную жизнь и развлечения отдыхающих. [51]