Третий пол Берлина

Не нужно искать далеко мотивов, побуждающих солдат иметь общение с равнополыми; большое значение в этом отношении имеет желание устроит себе жизнь в столице по комфортабельнее, пользоваться лучшим столом, употреблять больше напитков, цигар и иметь больше развлечений (как театры, танцевальные вечера и т. д.); к этому следует прибавить, что солдат, будучи крестьянином ремесленником или рабочим и имея очень часто потребность в образовании, рассчитывает в обществе равнополого получить прибыль в духовном отношены; равнополый приносит ему хорошие книги, разговаривает с ним о событиях дня, посещает с ним музеи, учить его тому, что принято и не принято в обществе; часто свойственная характеру урнинга потешность доставляет приятелю веселое развлечение: он в своей наивности черезмерно забавляется, когда равнополый вечером поет ему куплеты или даже исполняет перед ним танцы, изображая женщину — надевши передник и абажур от лампы в качестве чепчика. Другие моменты, имеющие значение в этом отношении, состоят в недостатке у солдат денег и девушек (которые ни во что обходятся ему), далее опасения заразиться болезнями половых органов, которые в военном быту дают очень дурную рекомендацию; еще имеет здесь значение доброе намерение оставаться верным оставшейся (на родине) невесте, которой при расставании он поклялся соблюдать верность; она в каждом письме с боязливостью напоминает ему его клятву.

По близости от описанных заведений часто находится место (вольных) прогулок военных, (Striche) на котором солдаты, гуляя в одиночку или попарно, ищут сближения с равнополыми. Мой знакомый равнополый, объехавший много стран, обратил мое внимание на одно очень важное явление; с тех пор мне подтвердили верность этого замечания несколько достоверных наблюдателей, которых я об этом спрашивал. Это явление состоит в том, что военная проституция тем сильнее в известной стране, чем строже ее законы преследуют равнополость. Очевидно, что это обстоятельство объясняется тем, что в стране с законами против урнингов обращаются с предпочтением к солдатам, менее опасаясь с их стороны вымогательств и других неприятностей, чем со стороны других (элементов населения).

В Лондоне в самых бойко посещаемых парках и улицах многочисленные военные от позднего часа пополудни до полуночи предлагают себя самым недвусмысленным образом. (Также) ни в одной из мировых столиц не встречается, по достоверному свидетельству моего вышеупомянутого знакомого, такого богатого выбора солдат всех родов оружия, как каждый вечери в Берлине. Здесь существует по крайней мере полдюжины местностей, в которых ежедневно при наступлении темноты военные прогуливаются с определенной целью. Как заведения так и эти места прогулок часто меняются; таки например очень недавно запрещено военными гулять на одной из излюбленных ими местностей, так называемом плоском береге (Planufer).

Очень распространена солдатская проституция в скандинавских столицах; в Стокгольме с некоторых пор (уже в продолжении нескольких лет) специальные военные патрули преследуют солдат, которые с этой целью прогуливаются; впрочем наши знакомый, проживший довольно долго в шведской столице, достоверно свидетельствует, что эта мера отнюдь не помогла.

Наш знакомый сравнивает с этими городами Париж, где он прожил 18 месяцев и мог отыскать только зачатки военной проституции; дальше распространила свои наблюдения на ту же сторону жизни в городах как Амстердам, Брюссель, Рим, Милан, Неаполь, Флоренция (все города без параграфа закона против равнополых), он приходит к следующему выводу: «во всех Европейских странах с строгой наказуемостью равнополых отношений предложение военных выступает на первый план в такой степени, как невозможно было бы предполагать тому, кто не видел этого своими глазами; в странах без параграфа закона против равнополых это явление почти что не заметно».