Третий пол Берлина

Употребительное обозначение явления, об котором идет речь, термином «солдатская проституция» не соответствует впрочем понятию проституции; ведь у солдат не может быть речи о профессиональном предложены своего тела, (которое делается таким образом) ремеслом. Я желал бы здесь выразить мое несогласие с очень распространенным воззрением, по которому будто бы отношения между солдатами и равнополыми основаны на действиях, которые сами по себе наказуемы. Если дело и доходит до действий полового характера, что далеко не всегда имеет место, то они состоят почти исключительно во взаимном возбуждении посредством обнимания, прижимания друг к другу и прикосновения к известным частям тела; в этом следует видеть правило характера равнополых действий. Представление, будто бы равнополые даже более женственного свойства педерасты в ходячем значении этого слова, вполне ошибочно. В моей врачебной практике случился недавно эпизод, который мне показал, в какой степени господствует это мнение также в Берлине. Это случилось скоро после того, как в газетах говорили об равнополости вследствие предпринятых мною исследований путем запросов; меня тогда посетил почтенный мясник из восточной части города, вполне нормальный отец семейства; он вполне серьезно обратился ко мне со следующими вступительными словами: «у меня я чувствую вот уже несколько недель очень сильно чешется вблизи заднего прохода; я попросил бы вас исследовать, не имею ли я расположения к равнополости».

Редкость настоящих педерастических действий не изменяет меры жестокости и несправедливости относящихся сюда постановлений закона о наказаниях за эти действия: уже отдача заподозренного под предварительное следствие действует на него убийственным образом в общественном отношении, суд же — и, если обязательно наказание, вполне правильно — не держится строго говоря в рамках (подсудности ему) определенного (преступного) действия. Впрочем я повторяю, что специфический чисто половой момент не играет в жизни и любви равнополых бо́льшей роли, чем в жизни не урнингов: притом я не вводил бы в круг моих расследований этого вопроса уже в силу его интимного и частного характера, если бы защитники ложной морали не выставляли бы его снова и снова на передний план как самый существенный.

Существует еще одно сословие в Берлине, которое издавна состоит в многочисленных отношениях с урнингами — это атлеты. Многочисленные союзы (Vereine) атлетов в столице состоят преимущественно из неженатых рабочих 18–25 летнего возраста; это по большей части слесари, кузнецы и другие рабочие железных изделий. У этих людей все основано на силе, презрении опасности и смелости. В их глазах и «борьба между Россией и Японией вовсе не борьба, потому что там так много стреляют а так мало борются колят и боксируют».

Мы входим в один из атлетических клубов, который находится в отношениях к равнополым. В боковой комнате маленького (трактира) работают. Это маленькое помещение наполнено запахом масла, металлов и пота, (запахом) тех особенных испарений, который выделяются из тел рабочих в железе. На полу валяются железные колья, гири в 100 и больше пудов, рядом матрац, на котором происходит борьба. Присутствуют восемь или десять атлетов полных силы частью в черном трико, частью с обнаженными бюстами, причем грудь и руки у них татуированы. У той стены этой комнаты, в которой находятся окна, стоит длинный узкий стол, окруженный скамейками, на которых сидят несколько господ, аристократический вид и изящность костюмов которых представляют собой странную противоположность с наружностью силачей. У верхнего конца стола сидит президентша или протекторша этого атлетического клуба — женский портной, к которому применимо выражение Марциала, что «он имеет все от своей матери с маленьким исключением». Непосвященный не предположил бы в нем члена атлетического клуба, еще менее его призидентшу.

На столе находится копилка, в которую гости вкладывают свою лепту на покрытие расходов и приобретение гирь и матрацов. Кроме того они уплачивают (по счетам) трактирщика за своих атлетов, которые до, во время и после работы потребляют сельтерскую воду, лимонад и папиросы, после окончания ее (она состоишь в поднятии гирь и борьбе) пиво и ужин.

Урнические друзья и покровители заботятся о том, чтобы атлеты прилежно упражнялись, будучи знатоками в этом деле, они вникают в классическую красоту телодвижений, игру мускулов, они дают с большим оживлением свои критические заключения о каждом «выходе».

Многие равнополые вступают в связь с атлетами в особенности также ради того, чтобы иметь в своем распоряжении сильных и неустранимых защитников, на «деятельную» дружбу которых они могут рассчитывать в случае, если они подвергаются каким нибудь неприятностям или (в следствие несчастного 175‑го параграфа) вымогательствам.