Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

В 1935 году после принятия нюрнбергских законов Зольмиц потерял право на гражданство, несмотря на то, что он со своей нееврейской женой позже получили статус привилегированного смешанного брака, поскольку они воспитывали свою дочь в христианской вере. Нюрнбергские законы, писала она 15 сентября 1935 года, стали «нашим гражданским смертным приговором». Они означали, что, как ив 1918 году, семье запретили вывешивать Имперский флаг (теперь украшенный свастикой) и многое другое: «Наш черно-бело-красный флаг унижен во второй раз. Любой мужчина, взявший в жены мою дочь, окажется в тюрьме вместе с ней. Горничную придется уволить… Наш ребенок — изгнанное, забракованное, презираемое, никчемное существо. Кто на самом деле понимает, что такое изоляция от людей, вырван-ность из общества женщины, «породненной с евреем»? Большинство людей или многие из них все равно отвергают еврейство, как и я, они не имеют никакого отношения к нему и не хотят иметь. И никогда не имели, не знают никаких евреев. А когда мы вместе с нашими товарищами по расе, каждое случайное слово пугает нас, мы вздрагиваем от каждого шороха»[1334].

Разгневанные отношением к себе Зольмицы написали личное письмо Гитлеру. Оно было направлено в местную полицию и Министерство внутренних дел, которое сообщило паре, что они ни при каких условиях не могут получить освобождение от действия положений закона[1335]. Несмотря на это, Луиза Зольмиц сохранила оптимизм. Растущая изоляция ее дочери и ее обида из-за невозможности вступить в Союз немецких девушек продолжали беспокоить ее, однако семья была вполне обеспечена, а национальная гордость за достижения Германии при Третьем рейхе более чем компенсировала незначительные неприятности, от которых в 1937 году она отмахивалась, как «от надоедливого гнуса летних озер»[1336].

IV

И действительно, начиная с конца 1935 года ситуация с евреями в Германии на некоторое время успокоилась. Причина этого была довольно неожиданной и по крайней мере в одном отношении находилась вне контроля нацистского режима. Дело в том, что в 1936 году Германия должна была принимать Олимпийские игры, это решение было принято Международным олимпийским комитетом задолго до прихода нацистов к власти. Зимние игры должны были пройти на лыжном курорте в Гармиш-Пантенкирхене, а летние — в Берлине. Сначала Гитлер относился к этому скептически. Спорт сам по себе никак не был связан с нацистской идеологией, а интернациональный характер этого события был для него крайне подозрителен. Однако после начала кампании бойкота, в особенности в Соединенных Штатах, из-за отношения Третьего рейха к евреям, он понял, что перенос Игр в любое другое место окажется губительным для репутации страны, а проведение Игр в Германии предоставит уникальную возможность изменить мировое мнение в пользу Третьего рейха. Поэтому подготовка шла в соответствии с планом. В немецкой команде не было ни одного еврея. Стремясь избежать бойкота со стороны США, тренеры немецкой команды попытались включить в состав еврейских атлетов, но запрет на посещение евреями ведущих спортивных площадок в Германии с 1933 года означал, что ни один из них не сумел пройти квалификацию. В команду попали три полуеврея, все они проживали за пределами Германии, включая белокурую фехтовальщицу Хелену Майер. Наряду с заверениями немецкой стороны о том, что они будут придерживаться духа олимпийского движения, этого казалось достаточно, чтобы избежать международного бойкота[1337].