Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

Создание варшавского гетто означало сосредоточить почти треть населения города на крохотном участке в 2,4% всей городской территории. Когда в течение первых трех месяцев 1941 г. сюда прибыло еще 66 000 евреев из близлежащих районов, на территории примерно в 400 гектаров проживало 445 000 человек. Согласно официальной немецкой оценке это означало 6—7 человек на комнату, т.е. в 2 с лишним раза превышало условия проживания в остальных районах Варшавы. Бывали случаи, когда в комнате площадью не больше чем 24 квадратных метра ютились до 25—30 человек. Топлива отчаянно не хватало, и лишь немногие квартиры отапливались в осенне-зимний период. Показатель смертности среди еврейского населения Варшавы подскочил с 1 на 1000 человек в 1939 г. до 10,7 — в 1941 г.; в Лодзи этот показатель был намного выше: 43,3 человека на тысячу в 1940 г. и 75,9 — в 1941 г. В особенности много умирало детей — к июню 1941 г. умерло 25% детей. Столь же ужасной была детская смертность повсюду, что вынуждало многих отдавать свое потомство в нееврейские семьи[102]. На улицах гетто катастрофически росло число осиротевших детей. «Это производило ужасающее, просто неописуемо чудовищное впечатление», — признавался Эммануил Рин-гельблюм. «...этот детский плач, вечные стенания ради того, чтобы получить корку хлеба. На углу Лешно и улицы Маркелицкой», писал он, «по ночам дети горько плачут от холода и голода. И хотя я слышу этот плач каждую ночь, я никак не могу привыкнуть, даже заснуть и то не могу. Иногда я даю им какие-то деньги, но и это не в состоянии успокоить мою совесть».

Показатели смертности достигли максимума весной 1941 г. со вспышкой эпидемии сыпного тифа в переполненном людьми, страшно завшивленном варшавском гетто. «Уже не обращаешь внимания на сложенные повсюду трупы», — с горечью признавался Эммануил Рингельблюм в мае 1941 г. «Трупы — просто скелеты, обтянутые кожей». Больницы и медпункты были переполнены — пациенты лежали по двое на койках. Осенью 1941 г. только в больницы ежедневно поступали до 900 сыпнотифозных больных, а в домах их оставались тысячи. Туберкулез также был повсеместным явлением, как и другие инфекционные заболевания, распространению которых способствовало загрязнение воды. Недоедание ослабляло иммунитет, и медицинские службы были бессильны справиться с эпидемией. Смерть стала неотъемлемой частью жизни в варшавском гетто. За весь период его существования там умерло приблизительно 140 000[103]. Однажды — это было в первых числах сентября 1941 г. — Зигмунт Клюков-ский ехал через еврейское гетто на трамвае. Увиденное поразило его. «Просто невозможно представить себе, как подобные вещи вообще происходят», — писал он. Однако они происходили, в гетто даже приезжали из Германии съемочные группы, чтобы потом пичкать «имперских немцев» сладенькими сказочками о том, как, дескать, «добрые немецкие солдаты ограждают евреев от жестокостей мира»[104].