Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

16 июня 1940 г., когда правительство возобновило работу в Бордо, Рейно, оказавшись в изоляции (никто из членов оппозиции не поддержал его), вынужден был уйти в отставку с поста премьер-министра. Его сменил маршал Петен. 17 июня 1940 г. новый французский лидер объявил по государственному радио о том, что пришло время прекратить вооруженное сопротивление и начать мирные переговоры. За время конфликта погибло и пропало без вести около 120 000 французских солдат (наряду с 10 500 голландскими и бельгийскими и 5000 англичан). Это говорило о том, что многие по велению сердца оказали отпор врагу, опровергая своим героизмом миф об уничтожении французской национальной гордости политикой, проводимой в 1930-х гг. Однако после обращения к нации маршала Петена у многих опустились руки. Половина полуторамиллионной французской армии добровольно сдалась в плен немцам. Солдаты, которые рвались в бой, зачастую подвергались нападению гражданского населения. Консерваторы, как Петен, ненавидевшие демократические институты Третьей республики, не собирались их защищать ценой своей жизни. Многие из них не скрывали своего восхищения Гитлером и в приходе Гитлера видели возможность перекроить Францию по примеру Германии. И эта возможность вскоре им предоставилась[207].

V

Тем временем Франция погружалась в пучину хаоса. Гигантский по масштабам исход населения устремился на юг страны. Русская писательница-эмигрантка Ирина Немировская, сбежавшая от большевистской революции во Францию в 1917 г. в возрасте четырнадцати лет вместе с отцом-евреем, описывает «огромное количество людей, тащившихся по пыльным дорогам»; те, кому повезло, «толкали перед собой тачки со скарбом, детские коляски...»[208]. Натужно гудя по забитым дорогам, тщетно пытались пробраться автомобили. Из Парижа проистекала бесконечная, медленно несущая людские воды река: автомобили, грузовики, телеги, велосипеды. Дело в том, что на случай немецкого вторжения не существовало никаких официальных планов эвакуации. В памяти французов были еще свежи злодеяния немцев времен Первой мировой войны 1914—1918 гг. Ширились слухи об ужасающих последствиях бомбардировок с воздуха — все это лишь нагнетало массовую истерию. Пустели целые города: население Лилля, по некоторым данным, всего за несколько дней уменьшилось вдесятеро — с 200 000 до 20 000, Шартра — с 23 000 до 800 человек. Мародеры врывались в магазины и лавки и брали, что хотели. Весь юг Франции был переполнен беженцами. Население Бордо, насчитывавшее перед войной 300 000 жителей, удвоилось за считанные недели, а 150 000 человек прибыли в По, в котором ранее проживало лишь 30 000 человек. В целом, с начала немецкого вторжения родные места покинули от 6 до 8 миллионов французов. Все общественные структуры и институты рухнули, не выдержав такого наплыва обездоленных людей. Лишь много позже, да и то постепенно, люди стали возвращаться в свои дома. Деморализация оказала разрушительный эффект на французскую политическую систему, не выдержавшую столь серьезного испытания.

Войдя в Париж 14 июня 1940 г., немцы обнаружили столицу полупустой. Вместо обычной какофонии автомобильных клаксонов отовсюду слышалось мычание и блеяние голодной скотины, брошенной в городе крестьянами, устремившимися дальше. Повсюду во Франции немецкие войска видели опустевшие города и деревни. Воистину рай для мародеров! «Здесь все что угодно бери — не хочу!» — так писал некий Ганс Мейер-Велькер 12 июня 1940 г. Далее он рассказывает:

Солдаты перерывают все, что под руку попадет, и забирают, что понравится и что могут дотащить. Волокут к грузовикам кофе целыми мешками. Рубашки, чулки, одеяла, обувь, словом, все. что угодно — забирай. Дорогие вещи, на которые нужно было копить бог знает сколько, просто валяются вокруг. Военные тут же забирают и транспортные средства для своих нужд. Повсюду гудят моторы брошенных владельцами автомобилей[209].

Казалось, унижение Франции достигло кульминационного момента. Но немцам этого было мало. По личному распоряжению Гитлера отыскали тот самый железнодорожный штабной вагон главнокомандуюшего вооруженными силами союзников в годы Первой мировой войны маршала Фоша, в котором 11 ноября 1918 г. было подписано перемирие. Ныне вагон был выставлен в здании музея.