Третий Шанс

«Джульетта» была огромной плавучей платформой, большую часть времени дрейфовавшей в плотном океане, состоявшм из воды, аммиака и метана. Такой же жизнерадостной была и атмосфера планеты, лишь концентрация веществ была другой, и в атмосфере парили, иногда со скоростью несколько сот километров в час, облака изо льда, твёрдого аммиака и водорода.

Сложно сказать, имелась ли на Уране твёрдая поверхность. То есть поверхность была, только слово «твёрдая» использовалось лишь как условное обозначение для огромных островов из рыхлого снега же упомянутого состава с пикантным добавлением горных пород. Громадные снеговые массы то появлялись, то исчезали. Собственно, про рыхлость – это установленный факт, а что появляются и исчезают – предположение. В рыхлости удостоверились, похоронив в островах десяток зондов. Их радиосигналы пропадали на глубине метров триста и, несмотря на то, что последние три аппарата были оснащены двигателями, выбраться обратно пока ни одному из них не удалось. Радиолокационное зондирование не дало результатов из-за высокой электропроводности океана, безумного магнитного поля планеты, и другие способы зондирования оказались столь же неэффективными. Что касается появления и исчезновения островов, то учёные предположили временной масштаб таких событий в сотни лет, поэтому экспериментального подтверждения сей гипотезе быть не могло, а достоверность теоретического обоснования Коля (с подачи Энрике Джованни) ставил под сомнение из-за неизученности «твёрдой поверхности». То есть, в тезисе «Мы не знаем, что это, но оно вылазит над океаном с периодичностью лет в пятьсот» Коля предполагал внутреннюю противоречивость.

Иллюминаторы на «Джульетте», скорее, отдавали дань традиции, ничего в них не было видно, разве что иногда можно было полюбоваться вьюгой. Полагаться на солнечный свет здесь не стоило совсем. Во-первых, до Солнца почти три миллиарда километров. Свет от него, кстати, идёт до Урана два с половиной часа, а выглядит оно отсюда, если подняться над атмосферой, меньше копеечной монетки, и смотреть на него можно невооружённым глазом. Смотреть и вздыхать… Во-вторых, под густыми атмосферными слоями от Солнца толку почти никакого. Есть ещё и в-третьих: Уран – единственная планета Солнечной системы, ось вращения которой лежит в плоскости вращения вокруг Солнца: планета, как говорят, «лежит на боку». Из-за этого она поворачивается к светилу то одним полюсом на сорок два земных года, то другим. Сутки длятся семнадцать часов, и смена дня и ночи здесь носит совсем уж условный характер, потому что и так темно, а «Джульетта» живёт по земному гринвичскому времени.

В общем, уровень фрустрации, если позволительно так будет сказать, масштаб стресса для человека, здесь весьма значителен. Короче, трындец полный. И покурить не выйдешь.

* * *

Свой кремлёвский кабинет Матвей Юрьевич не то чтобы любил или не любил, скорее, привык. Кабинет за двадцать с лишним лет так и не стал родным, но был обжитым и уютным.

Помощник Президента, в отличие от многих своих коллег, размещавшихся в этом же здании с многовековой историей, не старался сохранить всё «по-старому». По правде сказать, это «по-старому» стало какой-то модой последнего времени, многие политики и обеспеченные предприниматели предпочитали в обиходе деревянную или кожаную мебель, деревянные столы, перья для письма и бумагу. Ещё совсем недавно по дорогам ездили автомобили «как раньше», пусть даже и с немыслимыми для «старого» двигателями и движителями.

В кабинете же помощника Президента имелась и трансформируемая мебель последней модели, и окно, которое исполняло роль рампы для пинга, и, это уж как у всех, современнейшие средства связи и вся сопутствующая техника, включая разнообразные «глушилки». Ну и, разумеется, кабинет был просто нашпигован различными «поделками» давнего друга хозяина кабинета. Мыслеобразы от Матвея Юрьевича могли сотворить с кабинетом что угодно, да и во всём мире кое-что могли сделать, прямо из кабинета же. Сканирование эмоционального состояния и «детекторы лжи» для посетителей были встроены в предметы обстановки ещё много лет назад. Ну, а куда деваться – работа такая, а люди, знаете ли, разные заглядывают.

Однако с нынешним посетителем всё это было не нужно, и когда дверь открылась, впуская в кабинет Тихона Святославовича Цветкова, руководителя Администрации Президента, Матвей Юрьевич лишь дал привычную команду максимальной конфиденциальности разговора.

Тихону Святославовичу было тридцать пять, и он последовательно настаивал, мол, называйте Тишей и можно на «ты». Но вот в этом-то Матвей Юрьевич искренне предпочитал «по-старому», и вернувшейся моде «меньше ты-кать» искренне радовался.