Третий звонок

Ее звали… Да наплевать, как ее звали! Она была артисткой. Она не могла не возникнуть в моей жизни. Рано или поздно. Такая, как она, у такого, как я. Напомню: двойная жизнь для таких, как я, губительна. И я стал крушить…

Две недели, всего две недели с актрисой под одной крышей разбили все мои иллюзии о возможной гармонии: чтобы и любовница, и друг, и хозяйка, а еще бы и мать в придачу. А я вроде как ее сын или она моя дочь… Смех!

Мы разбежались. Поколебались и разбежались. Я был прощен и вернулся в Дом.

«Финал! – думал я. – Это нужно было пройти. Вроде прививки, противоядия в моей семейной жизни. Все. Никаких страстей. Тебе не написано на роду. Уже сорок четыре. Пора, мой друг, и точка».

Я даже бросил пить. Я исключил все. Ну, почти все. «Почти» случалось крайне редко, почти не случалось.

Я стал работать как бешеный, я жил работой, я жил с работой, можно сказать, занимался с ней любовью, считал каждую новую свою работу наградой за предыдущую.

Когда я болел, а это бывало все чаще, жена лечила меня или навещала в больницах. Жигуленок моего товарища влетел в лобовой удар на шоссе. Мы все остались живы. Друг сказал: «Значит, ты еще не достиг истины». А в чем она, истина?

Может, как раз в том, что жена всегда была рядом со мной? Слава богу, не в машине, от которой остался кусок железа, а в больнице, где меня склеивали, где я заново учился двигать ногами!

Конечно, и она сама говорила, что уже не любит меня, как до истории с артисткой. Понятно. Она, ревнивая до безобразия, теперь даже стала меньше меня допекать за воображаемые измены.

Я не верю гороскопам. Однако я – Весы, она – Козерог. Сочетание, не сулившее нам безмятежной жизни. Опять же, каждый человек – мир. Почти герметичный. Умирает-то каждый в одиночку, и Амок у каждого свой собственный. Амоки между собой не дружат.

Мы с женой не исключение из этого распорядка вещей. Она – Козерог – часто взрывается на пустом месте. Я говорю ей: «Не женственно. Успокойся. Не идет это тебе. Что за характер!» Про свой промолчу. Весы. Типичные Весы.

Дело у нас часто доходило до ссор. С криком, даже с матом, стены тряслись. Я потом говорил: «Соседей стыдно…» А главное, из-за чего? В том-то и дело, что через час мы оба не помнили. Не было причины. Так, взрыв, скандал, и все, отходим. Быстро отходим. Оба. Весь тарарам ни из-за чего.

Но если мозгами пошевелить, что-то там есть, какая-то причина, причина всегда есть. Только вот до ума не доводим. Боимся.

… В июне я заканчиваю очередную работу, и в субботу захотелось за город. Позвонил друзьям. Они пригласили на дачу. Настроение у меня было превосходное. Дела шли хорошо, работа задалась, жена в последнее время тоже веселая, ни одной ссоры.

Когда звонил, трубку взяла дочка моих друзей. О чем-то пошутила по телефону. Ей-то чего не шутить. Молодая, 29 лет. Нет, в начале июня, в ту субботу ей было еще 28. Если опять начинаешь считать, бухгалтер, – точно считай. Хорошо – 28. Без двух недель 29. Почти 29. Еду я к ним на такси и думаю: что-то сегодня хорошее должно случиться, необычное. И в груди замерло, однако не испугался, а, напротив, повеселел, как в молодости бывало. Азарт какой-то во мне появился, я даже голову в окно высунул и ветру подставил.

Почему я решил, что что-то у меня должно случиться сегодня и случиться с ней? Не знаю. Богом клянусь – не знаю. Не было никаких к тому оснований. А произошло враз, вмиг. Как будто нам обоим кто-то внушил, а мы легко подчинились. Другого объяснения нет. Она и я? Я и она?

Расскажи мне кто-нибудь такое раньше, я бы ему в лицо рассмеялся.

Ты что, забыл? Ведь тебе и рассказывали еще полгода назад. Кто же, кто? А, вспомнил – моя собственная жена. Она мне, смеясь, рассказала про этот дурацкий слух. Вот тогда и я рассмеялся: «Что за бред, – говорю, – откуда?» – «Вот такие люди кругом, несут что попало. Ты и она – вправду смешно!»

Действительно смешно. Она, можно сказать, выросла у меня на глазах, из симпатичной девчушки стала милой барышней. Помню, как у нее роман начался с ее будущим мужем, моим товарищем по работе. Они потом разошлись.

А на свадьбе их я даже был свидетелем в загсе. Она была уже с животом. Я игрался в родственника из мафии: «Подонок! Хотел обесчестить нашу девочку и смыться! Не вышло! Венчайте их, венчайте быстрее – не плачь, девочка моя, у твоего ребенка будет отец! Красавица наша! Венчайте их скорее, не злите меня, порка-мадонна!» – словом, паясничал и веселил всю честную компанию. Смеялась и моя жена, она тоже была в загсе. Все смеялись. Ну, почти все. Брачующаяся недоумевала. Но потом и она рассмеялась. Вот и досмеялись. Особенно я.

Сегодня утром я сказал ленинградскому другу, что надо кончить все, вырвать с корнем к едрене фене, растоптать в себе, в себе! – это сейчас главное! Чтоб и следа не осталось. Конечно, друг согласился. Мы помолчали. У меня пересохло во рту, ноги стали сразу ватные, и я ему сказал: «И потом доживать жизнь, да?» До-жи-вать.