Треугольная жизнь

– Возьми Костю, – шепнула ей Катя.

Дашка изобразила на лице презрительное недоумение, что в последнее время делала в ответ на любое замечание матери. И ушла. Костя, покраснев, сделал вид, что ничего особенного не произошло.

– Ваши планы на будущее, юноша? – чтобы замять неловкость, спросил Башмаков. – Чему посвятим жизнь?

– Борьбе с дураками! – буркнул Костя и вышел из комнаты.

– Какие могут быть у нас планы? – ответил за него Анатолич. – Есть такая профессия – Родину защищать.

– От кого? – удивилась Катя.

– Найдется от кого! – успокоил Анатолич.

– Если очень искать, то, конечно, найдется! Устроили тут Верхнюю Вольту с атомным оружием…

– Понятно. Газетки читаем. Новое мышление: армия не нужна, офицеры все – садисты и дармоеды…

– Ну не знаю… Мои ученики из армии все какие-то изломанные возвращаются. Если бы у меня был сын, я бы его в армию не отдала!

– А я бы отдала! – вздохнула Каля.

– Неужели?! – поддела Катя с чувством превосходства рожавшей женщины над нерожавшей.

– Да, отдала бы! – твердо сказала Каля и строго глянула на соседку. – Нам бойцы после «дембеля» письма пишут и в гости приезжают…

– А у меня один выпускник вернулся из армии и сказал: накоплю денег, куплю ружье, поеду в часть и застрелю старшину! – почти радостно сообщила Катя.

– Очень вы тут в Москве все нервные! – пожала полными плечами Каля.

– Да уж куда нам до деревни Завьялово!

– Девочки, не ссорьтесь! – взмолился Башмаков…

Но было поздно.

После того неудачного разговора и Дашкиного небрежения Костей отношения между соседями похолодали. Нет, они не поссорились, но как-то само собой вышло, что очередной праздник отмечали уже врозь. С Анатоличем Башмаков частенько встречался в лифте – размолвка жен на их отношениях особо не отразилась. Иногда они перекидывались несколькими фразами. В августе 91-го, когда на перекрестках стояли бронемашины, они снова столкнулись в лифте. На Анатоличе была полевая форма, сбоку болтался планшет.

– В народ стрелять будете? – улыбаясь, спросил Башмаков.

– Вы сами себя смотрите не перестреляйте, демократы хреновы! – вздохнув, ответил полковник.

– Пиночет-то у вас хоть есть? – не остался в долгу Олег Трудович.

– Пиночета еще заслужить надо!

Вскоре Башмаков встретил Анатолича в штатском.

– В отпуске?

– Сократили.

– За что?

– Ни за что. Просто демократам артиллерия не нужна. Из Царь-пушки херачить будут…

– И куда ты теперь?

– Черт его знает… Соображу. Голова есть. Руки тоже. Прокормимся.

И сообразил – нанялся охранять автомобильную стоянку, которую буквально за неделю воздвиг на пустыре, как поговаривали, некий кавказец. Там давно уже планировалась детская площадка, и несколько мамаш ходили по квартирам, собирая подписи под воззванием к Гавриилу Попову, странному тогдашнему градоначальнику, похожему больше на хитроумного корчмаря-процентщика. Воззвание бесследно сгинуло где-то в канцелярских лабиринтах, а самую активную мамашу ввечеру прищучили в лифте и так пугнули, что весь ее темперамент иссяк.

Стоянка была окружена сетчатым забором с колючей проволокой поверху, а посредине, на пятиметровых стальных сваях, наподобие лагерной вышки, установили газетный киоск с надписью «Союзпечать», служивший сторожкой. Стоянка довольно быстро наполнилась машинами – в основном новенькими «Жигулями» и разнообразными подержанными иномарками. Имелся даже «Линкольн» длиной в пол-улицы. Вроде совсем недавно покойный Уби Ван Коноби, привезший из загранкомандировки подержанную «симку», зарабатывал хорошие деньги, сдавая ее «Мосфильму» на время съемок кино про западную жизнь. А теперь по столице косяками летали «Мерседесы», «Ниссаны», «Ауди» и БМВ, в которых восседали неизвестно откуда вдруг возникшие крепкие парни с короткими стрижками и золотыми цепями на бычьих шеях…

На эту стоянку и устроился сторожем Анатолич. Соседи почти не виделись. Башмаков как раз наладился ездить в Польшу, а когда бывал дома, то с утра до вечера мотался по городу, набирая товар. Умников, сметающих для перепродажи все, что попадется под руку, развелось множество – и прилавки стояли пустые, как зимние поля. После катастрофы с приборами ночного видения Олег Трудович однажды забрел с бутылочкой к соседу – пожаловаться на жизнь. И тогда Анатолич впервые предложил:

– А иди ты к нам!

– Надо подумать.

Однако подумать Башмакову не дали: позвонил Докукин, решивший вдруг избираться в Верховный Совет на внезапно высвободившееся место. Предыдущий депутат по фамилии Курочкин в ресторанной драке уложил из «магнума» джигита, позарившегося на его подружку, а заодно и саму подружку, недостаточно энергично сопротивлявшуюся обольстительному натиску горца. Неприкосновенный депутат, известный тем, что наладил широченное производство водки «Медвежий угол», ходил после убийства как ни в чем не бывало, давал интервью отвратительно угодливым телевизионщикам, уверяя, будто все случившееся – лишь предотвращенная попытка покушения. Особенно настойчиво в конце каждого интервью он повторял фразу, смысла которой Башмаков так и не понял: