Тенденция истероидного развития подстерегает не только отдельно взятую индивидуальность, но и общество людей, социальную группу.
Так, негритянское население США, славящееся спортивной, музыкальной одаренностью и в то же время — преступностью, распущенностью, в силу сложившихся исторических условий образовало социальную прослойку, плодящую и негативистов, и звезд, и аморальных субъектов.
Изменения в общественной жизни советских людей в годы «застоя» пагубно отразились на психологии масс.
Атмосфера полуправды, лакировка действительности, закрывание глаз на недостатки — типичная работа истероидного механизма вытеснения.
На совещании руководителей средств массовой информации в декабре 1987 года член Политбюро А. Яковлев, анализируя процессы перестройки, выделил, в частности, один из истероидных способов социального приспособления: «Демагогия сегодня — это особая форма социальной истерии. Это надо видеть, надо не поддаваться на внешне обманчивые, „перестроечные“ заклинания, за которыми нет ничего, кроме неистового желания вычерпывать у общества все лучшее самой большой ложкой, не отдавая обратно ни гроша, паразитировать безнаказанно на труде, чувствах, интеллекте людей, на социализме».
Истероидные свойства не обязательно цементируются в однотипный, акцентуированный, способ поведения. Они могут быть частью более разнообразного арсенала приспособительных свойств, однако склонны расти как на дрожжах, вытесняя остальные. Всмотритесь в себя — умеете ли вы прощать, сострадать, сорадоваться, помогать, любить или все эти чувства уже замещены противоположными и вы встали на путь истероидного эгоцентричного развития личности?
Угол третий
Чтобы получить удовольствие, надо расслабиться
…Ему удавалось дешево отделываться от жизни, выторговать у ней и застраховать себе невозмутимый покой.
Люди, о которых пойдет речь в этой главе, испытывают радость бытия, погружаясь в состояние комфорта — в негу, в обволакивающую безмятежность приятных ощущений, наслаждаясь блаженством телесной, умственной, душевной умиротворенности.
Покой открывает нам свои объятия и удерживает в них по социально-биологическим законам. Рассмотрим их. Начнем, как всегда, с биологических механизмов — не оттого, что они главные, а потому, что изначальны.
У человека, интенсивно работающего, преобладает так называемая эрготропная система, у пассивно отдыхающего — трофотропная, необходимая для восстановления сил. Но трофотропную систему можно сознательно или неосознанно использовать как источник наслаждений процессом расслабления или как средство защиты от неприятных напряжений, будь то напряжения мышц, ума или души.
Действительно, если нет сызмальства приобретенной потребности в труде — трудового рефлекса, то об отдыхе человек забывает только в процессе любимого дела, в тревожной ситуации или в ситуации интригующей новизны. «Человек от природы не склонен к напряжениям, — говорит академик Николай Михайлович Амосов, — расслабляться легче и приятнее. Я называю это нормальной ленью».
Одним из наиболее мощных переключателей на трофотропный режим, является процесс удовлетворения потребности в еде. Пища далеко не всегда только калории, жиры, белки, углеводы, микроэлементы и витамины, необходимые для восстановления жизнедеятельности. Наслаждение вкусным обильным столом — какое пиршество плоти! Оно достойно пера поэта, которым блестяще владел Н. Заболоцкий. «О самодержец пышный брюха, кишечный бог и властелин, руководитель тайный духа и помыслов архитриклин! Хочу тебя! Отдайся мне! Дай жрать тебя до самой глотки! Мой рот трепещет, весь в огне, кишки дрожат, как готтентотки, желудок, в страсти напряжен, голодный сок струями точит, то вытянется, как дракон, то вновь сожмется что есть мочи, слюна, клубясь, во рту бормочет, и сжаты челюсти вдвойне. Хочу тебя! Отдайся мне!»
«„Больше так продолжаться не может“, — сказал Уолтер Хадсон и сел на диету. Аккуратное выполнение предписаний врачей принесло прекрасный результат — за три недели он „сбросил“ ни много ни мало 94 килограмма. Тем не менее и сейчас (в 1987 году. —
Каждому знакомы богатыри на ниве обжорства, начиная от мифического Гаргантюа и кончая кем-нибудь из наших соседей, родных, друзей или сослуживцев. Гиганты гурманизма! Как любовно выписывает их образы Дюма-отец, сам богоподобный гастроном.