Треверская авантюра

Те, кто присоединился к тебе из центральных земель марки, вернутся домой. Ты больше не станешь претендовать на власть среди них. Среди жителей юга, среди тех, кто не твоя прямая родня, ты так же не станешь больше править. Треть семейных земель, что на запад от твоего главного замка, ты отдашь брату. Он станет главным среди них, и будет править, как посчитает нужным. Ну и чтобы не было соблазна… сколько ты предлагал за его жизнь – триста? Уверен, что ты хотел отдать не все свое имущество. Так вот, ты передашь мне двести тысяч гельдов серебром, золотом и монетой. И тогда я приму клятву верности от тебя, а будет такая необходимость – стану защищать, как своего человека. И когда ты умрешь, если с тобой это случится раньше, чем со мной, клянусь, прослежу, чтобы наследовал тебе не твой брат или кто иной, а только твои дети. У тебя же сейчас трое сыновей и вдвое больше дочек? Так грех сомневаться, родишь еще и уже среди них непременно изберешь достойного! А я обещаю поддержать твое решение!

– Сто двадцать тысяч? – ответил Гуортигерн после очень продолжительного молчания.

– Нет, пусть будет двести, но я слышал, ты откупил много скота у беглецов. Вряд ли думаю, задорого. Можешь добавить и его по твердой – обычной цене…

* * *

В общем, уже к середине августа Игорю покорились почти все земли треверской марки. Кроме того самого «восточного анклава». С ним и вовсе получалось… как-то слишком непонятно.

Отправленное в июле посольство вернулось с ожидаемо уклончивым и при этом как-то слишком смелым ответом. С одной стороны – тамошние вожди вроде бы не пытались оспорить его претензии, но с другой…

Лидеры четырех самых сильных восточных кланов, полностью подмявшие под себя местных, вдруг принялись утверждать, что «не могут принять такое решение единолично». Совершенно серьезно они предложили дождаться традиционного «зимнего» тинга, на котором обещали «непременно поднять этот вопрос». Получалось верно, с формальной точки зрения, но довольно нагловато и даже издевательски по своей сути.

Будь дело именно в «голосовании и одобрении», вече можно было бы легко собрать и вне очереди. Поэтому причины такого поведения могли быть в чем угодно, но только никак не среди названных. На это нужно было как-то реагировать, и у Игоря, конечно, было под рукой войско. И войско немаленькое, особенно после присоединения «южан». Но преимущество после всех размышлений выглядело не настолько решающим, как это могло показаться…

Лет за семьдесят до нынешних событий треверы собрались биться со своими соседями. Племена созвали все что могли, но эпического кровопролития, как это часто бывало при родовых заморочках, тогда так и не случилось. Все обошлось парой десятков взаимных набегов, а потом проблему разрешили. Но та, давняя история интересна не опытом долгих переговоров, а тем, что треверам почти два поколения назад удалось поставить «под ружье» практически всех мужчин, кроме уж совсем старых или чересчур молодых. И до сих пор было немало живых свидетелей, которые помнили, что на поле к югу от Нойхофа, ради маневров вывели примерно 6-6,5 тысяч ополченцев. Математика наука, конечно же, строгая, но спустя столько лет люди начинают путаться.

Последующие годы выдались у треверов довольно спокойными, и население марки, непременно, должно было подрасти. Но тут случилась гражданская война. По-настоящему разорили только внутренние районы, не самые густонаселенные. Поэтому, сильнее всего пострадали мужчины-бойцы, а женщины, дети и, самое главное – почти взрослые юноши на остальной территории, большей частью уцелели.

Из-за этого треверы должны были легко в ближайшие три-пять лет восстановить силу своего племени. Скажем так, естественным порядком. Однако прямо сейчас, из потенциальных 7-7,5 тысяч, у Игоря ну никак не выходило больше 4 тысяч кандидатов.

Даже это число мужчин подходящего возраста и здоровья – звучало неплохо, если играть в компьютерную стратегию. В реальной жизни всех их просто нельзя было собрать и увести. Тем более надолго. А ведь осады – штука не быстрая…

В местном климате росло практически все что угодно. Не меньше двух урожаев пшеницы и риса собирали в дельте, на заливаемых приливами полях. Там, куда не дотягивались поливные каналы, в центральных районах марки, земледельцы концентрировались на всевозможных видах проса, ржи, ячмене, овсе, горохе и фасоли. Очень многие небольшие общины еще и совместно владели садами, и те тоже в свою очередь требовали заботы. Из-за этого у треверских крестьян сильно не совпадали периоды отдыха и напряженного труда. Стоило забрать чересчур многих на войну, как были все шансы получить бунт. Самые бедные семьи хоть где-нибудь обязательно сорвали бы или посевную, или уборку, и из-за этого, естественно, начали голодать.

Да и попытка повести на войну необученную толпу, привела бы сначала к намного более высоким потерям в компании, а потом – и к такому ослаблению племени, что кланы могли потерять способность к самозащите. Чем непременно воспользовались бы соседи. Замороченная ситуация…