Тревожные облака

Из кубрика дохнуло теплом. Кто-то отозвался из темноты, и у Саши отлегло от сердца. Когда на палубу вышел заспанный Виктор, Саша уже стоял у штурвала.

- Что случилось? - спросил Виктор встревоженно.

- Страшно,- признался Саша.- Побудь со мной. Поговорим…

Виктор вгляделся в обострившееся, обросшее грязной щетиной лицо друга, поймал его напряженный взгляд и молча закрыл за собой дверь рубки.

- Тишина,- объяснил Саша. - Проклятая тишина…

- Тебе не угодишь,- добродушно ворчит Виктор. - Тихо, спокойно, попутный ветерок… Какого рая тебе еще надо?

Улыбка осветила измученное лицо Саши.

- Говори, говори, Витя. Хоть ругай меня, хоть как, только говори. Понимаешь, нервы!

Виктор молчал. Он еще сбрасывал с себя сонную хмурь.

- А я все мечтал капитаном стать, человеком,- продолжал Саша,- водить океанские суда… Огромные суда под нашим флагом. Идешь куда-нибудь в иностранный порт, а тебя издалека видят, красный флаг на клотике, как солнце, поднимается из-за горизонта, у причалов тьма народу. Мне лоцманов шлют, а я в любой порт сам захожу, я лоции все на зубок знаю…

- Ты и будешь капитаном. Выучишься, ты же любишь это дело.

- Люблю, только видишь, какая с нами…, петрушка… Тут бы того не позабыть, чему раньше учили…

- Говорят, для памяти сладкое нужно,- оживился Виктор. - Не поберегли мы сахар…

- Чего захотел!

- Помнишь, мы мороженых баранов с рефрижератора сгружали,- мечтательно говорит Виктор.- Трап крутой, градусов на сорок пять, а я взвалю на плечи две туши и бегом, бегом… Теперь не осилю.

- Баранину? Баранину ты осилишь!

- Я бы ее сырую зубами рвал… - мрачна признается Виктор. - Мучает это меня. - Он махнул рукой.

Саше жаль Виктора, он и впрямь тяжелее других переносит голод. Надо развлечь его, заставить забыть о голоде. Вспомнился один случай. Вместе с пограничниками, еще на «Скалистом», Саша пошел на шлюпке бить сивучей к рифу, который местные рыбаки называли Сивучий камень. На скалах он нашел трех новорожденных сивучат, и пока разглядывал их, на него с ревом кинулись сивучи. Огромные серо-желтые туши двигались на ластах довольно быстро, и Саша едва ушел с одним сивучонком на руках.

- А на что он? - спросил Виктор.

Саша чуть было не проговорился, какое вкусное жаркое приготовил комбинатский повар из мяса сивучонка.

- Так… Посмотреть интересно было. Мы его через день выпустили, уплыл, спасибо не сказал.

- Уплыл! - присвистнул Виктор.- Не найти ему матери, сожрали его, верно, за милую душу.

- Найдет! - уверенно солгал Саша.- Они всегда находят. Они в океане как дома… Ты не сердись, Витя, что я тебя поднял. Поди, отсыпайся, скоро и я сменюсь.

Но Виктор остался.

Старпом поднялся в рубку за полчаса до своей вахты. Виктор пропустил его поближе к Саше, втроем они заняли всю рубку.

Петрович осунулся заметнее других и густо зарос жестким, с проседью, волосом. Складки, «отделяющие рот и подбородок от бурых, запавших щек, стали глубже. Глаза смотрели неспокойно из багровых, с редкими ресницами, век.

У него и прежде была привычка дергать правым плечом, а теперь, когда ни днем, ни ночью не стало покоя от вшей, Петрович то и дело поводил плечами, будто поеживаясь от холода.

- Не спится? - спрашивает участливо Саша.

- Я, ребята, и на том свете не отосплюсь,- вздыхает Петрович. - Раньше, бывало, за ночь пачку папирос скурю. Сны как кино смотрел: прокрутил часть, выкурил папиросу, вздремнул, пошел дальше… Ты чего кричал? - поворачивается он к Саше. Тот молчит, хмурится.- Землю, что ли, увидел?

- Смерть увидел,- напрямик отвечает Саша.

- Эка невидаль!-насмешливо роняет Петрович. - Она всюду поспевает.

Саша зло скосил глаза на старпома.

- Тебе что же, и смерть нипочем? - вызывающе спрашивает Саша. - Вроде тетки родной? Да?..

- Зачем же?! - отвечает Петрович. - Таких дураков на всей земле, считай, душ пять наберется, да и то среди покойников. Мы с ней давненько друг друга обходим, стараемся на глаза не попадаться. А доведется на узкой стежке сойтись, зубами рвать ее буду.- Он оскалил в резкой гримасе рот.- В двадцать третьем своих зубов не пожалел, теперь и подавно- казенных не жалко.

- А что в двадцать третьем?- оживился Виктор. - Расскажи, Петрович.

Старпом запрокинул голову, прислушался. Вот уже минут десять как попутный ветер стих. Порывы зюйд-веста заставляли трепетать и громко биться парус. Характерный звук, хлопающего паруса служил сигналом для его перестановки.

- Опять на восток погонит, - сказал Петрович, сменяя Сашу у штурвала. Дощатый ящик скрипнул под ногами старпома.- Сходи, Саня, займись парусом.

- Так что же в двадцать третьем, Петрович? - пристал к нему Виктор.- А?

- Ну! - цыкнул старпом.- Топчешься тут. Тебе спать надо.

- Меня Саша позвал,- обиделся Виктор.

Петрович спросил в упор:

- Чего он поднял тебя? Испугался?

Виктор помедлил секунду, потом принужденно хмыкнул.

- Саша ничего не боится!.. Посоветоваться надо было…

Петрович недоверчиво посмотрел на матроса, но спорить не стал.

- Ладно, слушай,- начал он, когда в рубку вернулся Саша.- Было это аккурат в январе, ровно тридцать один год назад…