Тревожные облака

Равиль продержался на ногах больше часа, затем молча опустился на колени, подпирая трубу плечом и схватившись руками за корму.

- Зальет,-предупредил Саша.

- Все равно! - прохрипел Равиль, - Ноги не держат.

Саша кликнул старпома, чтобы тот сменил Равиля, но Равиль не захотел уходить.

- Иди, иди в кубрик, чего ломаешься! - добродушно прикрикнул Петрович.- Две недели проболел, да еще на голодной пайке, думаешь, с маху сил набраться? - И, заметив колебание в черных глазах матроса, добавил построже:-Поди камелек растопи, кончим работу - сушиться будем!

Равиль, сгорбившись, двинулся по кренящейся палубе к кубрику.

В океане серело. Яснее очерчивались волны, каждая в отдельности. Шторм только разгуливался, пенистые гривы волн окрасились рассветной серостью. Ремонт троса шел к концу. Оставалось проверить, крепко ли он сращен, надеть его на ролики и опробовать в работе. Теперь Виктор сменил на корме Петровича. Пальцы Виктора ныли, сверлящая боль проникала до кости. Ветер гнал из глаз парня частую слезу, но и она была холодной, соленой, как океанские брызги. Перед глазами расходились, все увеличиваясь в диаметре, черные круги, а между ними роился вихрь золотистых искр. Виктор уже не замечал ни взлохмаченного океана, ни темных гривастых туч, бежавших по небу. Еще минута - и скользкая труба вывернется из рук, и тогда никакая сила не заставит Виктора установить ее на прежнее место.

- Плохо, Санек!..

Это вырывается из груди Виктора, как долгий вздох, как жалоба младшего брата. Саша силится улыбнуться, кривит посиневшее лицо и глухо бормочет:

- Держись! Лучше шторм, чем тишина…

«Вот чудило!» - хочет сказать Виктор, но его опережает возглас старпома:

- Освободить сектор руля!

Виктор выпускает из рук трубу. Саше приходится, отложив в сторону лом, вытаскивать и трубу-ее нельзя оставлять заклиненной под сектором руля. Это понимает и Виктор, но у него просто нет больше сил. Несколько секунд они тупо смотрят на неподвижный еще сектор.

Заскрежетал, запел на роликах трос. Эти негромкие звуки отчетливо вплетаются в рев шторма. Сектор руля, словно сам собой, движется взад-вперед, теперь уже рука Петровича, лежащая на штурвале, ставит руль в прямое положение и уверенно удерживает его.

- Пошли,- говорит Виктор.

В кубрике их встречает счастливый Равиль. Заголив до плеча правую руку, он потрясает ею:

- Совсем здоровая! Хороший доктор Саша! Я, ребята, открыть боялся, а она - смотри, какая!

У печки лежат сорванные простынные полосы, пропитавшиеся кровью, с приставшими клочьями засохшей кожи. Равиль содрал ее на всем протяжении ожога и радостно смотрит на молодую розоватую кожу, без рубцов и шрамов.

- Теперь порядок! - Равиль ожесточенно сучит пальцами правой руки, словно сигналит кому-то.- Теперь жить будем!

Кок, стараясь заснуть, забивается с головой под одеяло и, наконец не выдержав, кричит:

- Ладно, Роман! Будем жить, только дай поспать. Ясно?

Равиль умолкает, подсаживается на койку к дяде Косте, что-то шепчет ему и сует под самый нос свою руку.

Саша и Виктор засылают сразу.

Саша умеет спать «вмертвую». Можно играть на гармошке над самым его ухом, волна может поставить катер на попа - он не проснется. Но с тех пор как на катере подняли парус, ухо Саши даже во сне ловит каждое его трепетание. Стоит парусу заполоскаться, хлопнуть или туго натянуться, скрипнув оттяжками мачты,- и сна как не бывало.

И сейчас, уснув после ночной вахты и аврала, Саша сквозь сон улавливает тревожные сигналы паруса.

Шторм разгулялся вовсю. С гудением и воем проносится ветер над палубой, со зловещим шипением гонит океан длинную волну, глухо ударяя в корпус. Но даже шторм не может заглушить напряженного скрипа оттяжек. Такой ветер, чего доброго, покончит и с парусом и с мачтой.

Пришлось подняться на палубу. По безмолвному уговору все считают Сашу ответственным за парус. Даже старпом, и тот редко возьмется за шкоты, не вызвав ив кубрика Сашу.

Саша задерживается на несколько секунд у двери кубрика, прислушиваясь к скрипу мачты. Темный парус выпятил тугую грудь над рубкой. Правый шкот немного вытравлен, катер идет не просто по ветру, он забирает чуть левее, севернее. Старпому снова досталась трудная вахта.

- Как бы с парусом чего не вышло,- говорит Саша, заходя в рубку.

- Обойдется,- уверенно отвечает Петрович.- Парус крепкий, выдержит.

- Баллов девять будет,- тревожится Саша, прислушиваясь к скрежету.

- Не меньше. Чуешь, как идет катер?! Нам бы этак на запад - было бы дело!

- Хорошо идем,- соглашается Саша, но мысль о том, что парус и мачта подвергаются опасности, упрямо сверлит мозг.

- В такой шторм убрать парус тоже не пустяк.- Петрович старается заглушить собственное беспокойство.- Люди ив сил выбились. А ведь если не удастся сразу опустить, придется рубить шкоты - и за борт… Как бы хуже не вышло.