Трезуб-империал

Володимир, общежитие техникума механизации и гидромелиорации сельского хозяйства, 19:25.

За столом в холле восседала дородная женщина в летах. Она читала газету, не забывая время от времени посматривать поверх очков по сторонам. На стене за ее спиной висела старая стенгазета с карикатурами на прогульщиков.

Чуть в стороне стояла пара велосипедов. У самой лестницы валялись оставленные кем-то тяпки и цинковый таз.

Две девушки в меховых жилетах, надетых поверх стареньких, явно «домашних», спортивных костюмов, стояли у телефона, висевшего на стене, и о чем-то шушукались. Похоже, одна из них порывалась позвонить куда-то, а вторая ее отговаривала. Обтягивающая ткань подчеркивала фигуры, и Сквира уже не удивился, когда лейтенант уставился на девушек. Козинец, вроде бы, шел вместе с Северином Мирославовичем, но голова его оставалась повернутой к телефону-автомату, взгляд был прикован к подругам…

Капитан достал удостоверение и протянул его дежурной.

— По служебным делам или к знакомым? — строго спросила та. — Что-то вас слишком много.

— По служебным, — Северин Мирославович, удивившись, обернулся. — Почему много? Двое нас…

— А остальные тоже из органов или как? — повысила голос женщина, пристально глядя на Василя Тарасовича.

— Из органов, Валерьевна, — миролюбиво произнес Козинец. — Или ты меня не знаешь?

— Знаю, еще как знаю! — пробурчала дежурная. — Лет двадцать назад ни за что тебя в женское общежитие не пустила бы. Хоть в форме, хоть без…

— Где проживает Валентина Плачинда? — спросил Сквира, мысленно улыбнувшись тому образу молодого Козинца, который возник в его голове.

— В двести третьей, — ответила женщина недовольно.

В дверь заглянул какой-то паренек. Сразу поняв, что дежурной его плохо видно из-за двоих стоявших прямо перед ней мужчин, он бесшумно скользнул в холл.

— Куда! — немедленно завопила та. Перекрывали ей обзор пришедшие или нет, но такую наглость она не могла простить. — Милицию позову! А ну, назад!

— Мне к сестре, — парень сменил тактику, резко развернулся и пошел навстречу дежурной. — Мне на минуту! Письмо от матери отдать.

— Письмо оставляй здесь! — сердито рявкнула женщина.

Козинец подтолкнул Сквиру в спину, и они попятились от стола.

— Куда бы мы без вот таких самоотверженных вахтерш! — пробормотал капитан, когда они благополучно достигли лестницы.

— Вы бы с ней по соседству пожили! — Козинец покачал головой. — А жена в ней души не чает…

Сквира изумленно посмотрел на лейтенанта. Ему и в голову не приходило, что Василь Тарасович женат…

Второй этаж представлял собой бесконечный коридор с двумя рядами дверей. Прямо напротив лестницы находился небольшой зал, кухня с восемью электрическими плитами, где готовили себе ужин несколько девушек в домашних халатах. Когда на лестнице появились мужчины, они разом прекратили разговор и повернулись к ним.

Из-за двери в конце коридора вышла еще одна девушка. Она на ходу накручивала полотенце поверх мокрых волос, но, увидев Сквиру и Козинца, замерла.

Под устремленными на него взглядами капитан прошел по коридору в одну сторону, потом в другую и, наконец, оказался перед комнатой Плачинды. Оглянулся на лейтенанта. Постучал.

Послышались скрип кровати и шаги. В дверном проеме возникла симпатичная крашеная блондинка в спортивном костюме. На вид — совсем еще ребенок. Волосы растрепаны, глаза и нос покраснели, будто она недавно плакала. Тем не менее, на голове у девушки были наушники, провод от которых тянулся к пластмассовой коробочке. Внутри коробочки крутились два колесика. Из наушников доносился приглушенный стук. Увидев мужчин, девушка нажала на кнопку. Что-то громко щелкнуло, и стук прекратился.

— Чё? — спросила она, наверняка не пытаясь быть ни вызывающей, ни наглой. Просто так уж девушка разговаривала.

— Плачинда? Валентина Плачинда? — уточнил Сквира.

— И чё?

Северин Мирославович достал удостоверение, но ни раскрывать, ни давать его девушке в руки не стал. Поднял до уровня глаз и тут же спрятал обратно.

— Капитан КГБ Сквира, — представился он, протискиваясь мимо Валентины внутрь. — Зачем мы пришли, знаете?..

Это была обычная комната, длинная, с тремя кроватями, шкафом и столом. Обстановку несколько оживляли разноцветные коврики — на стенах, на полу, на двери. В открытую форточку с улицы, вместе с сыростью, проникала болотная вонь. Покрывало на одной из кроватей было смято. Остальные две находились в идеальном порядке. Как и вся комната в целом.

— Из-за Рыбы? — предположила девушка.

— Именно, — кивнул Сквира, усаживаясь на один из стульев. Он впервые слышал это прозвище, но почему-то ни на секунду не усомнился, что Валентина имеет в виду именно Рыбаченко.

— А чё? Я тут причем? — Валентина покачала головой. Потом сердито спросила: — А какая… вам успела настучать?

— В городе сказали.

— И чё, теперь телегу в бурсу накатаете? — она напряженно замерла. Похоже, это был важный для нее вопрос.

— Ну, щас, фигней маяться брошу и сразу накатаю, — почему-то по-русски ответил Козинец, устраиваясь на свободном стуле.