Три&ада обреченных

Откуда она взялась у его порога? – да кто ж её знает! Думать, что кто-то из соседей так подшутил над ним, нет основания. Подобные диковинки они сами в глаза не видывали, в руках не держали, а попади она к ним, точно бы нашли Кукле лучшее применение. На крайняк, подарили бы Бессмертному Вождю или Великому Жрецу, ну, или обоим вместе. Они слыли неразлучной парочкой, и их даже называли, поэтично скрестив их имена – Там-Дам.

Вероятно, неожиданный подарок Человеку сделала судьба – хорошо, если вам так угодно, духи – вступив предварительно в сговор с неутомимым на затеи Океаном. Такая вот ответочка пришла на мольбы и упования Человека. А вы не догадывались, что у судьбы – фиг с вами, у духов, да и Океана тоже – специфическое чувство юмора?

Но Человек, чтобы про него ни болтали, кретином не был. Он начал понимать, что с его гостем что-то не так, как только начало ослабевать действие зелья. Но он не разрешал себе поверить в неизбежное, пока ошибка не стала очевидной. Но и тогда он не перестал говорить. Дрожащим голосом, не сдерживая слёз, он рассказывал о детстве, о насмешках сверстников и раздражении взрослых, о том, как его хрупкие мечтания вдребезги разбивались о прочное и основательное устройство мира. Он вспоминал, как влюблялся, как воспламенялся и страдал, а его возлюбленные целенаправленно топили плотики его чувств, верной рукой заводя их в море житейских проблем и бытовых рифов. Он рассуждал о том, как жилось бы ему не здесь, в замкнутом душном пространстве, а где-то очень далеко, в северной стране, где люди благоденствуют в огромных прекрасных хижинах, возвышающихся до самых звезд. Он пересказывал свои сны и впервые в жизни произносил строчки, которыми с таким удовольствием лакомился прибой, например, вот эти:

– А жизнь уходит из-под ног,
Как палуба во время шторма.
А мне б любви твоей глоток,
Чтобы прийти скорее в норму.

Любви живительной, как ром,

Когда сжимается удушье,
И понимаешь всем нутром,
Что жребий выбрал ты не лучший.

И что на тонущий фрегат

Ты сам себя загнал когда-то,
Что ты познал – при жизни! – ад,
Но по грехам твоим расплата.

Уже молитва не спасёт,

Попутный ветер не поможет —
Кругом один – и твой черёд
В кромешной тьме искать свет божий…

Ну, и так далее, и множество других, подобных этим, или совсем других. А ещё, задыхаясь от слёз, шептал он о невиданных растениях, выращенных им в импровизированном садике на делянке в джунглях. О том, как чудесно и ярко они цветут, правда, всего несколько часов, глубокой ночью и один раз в жизни. И, конечно, поведал он о своём единственном до этой ночи друге и собеседнике – Одиночестве. А как ждал – упрямо, глупо, обречённо – но ждал, ждал…

А когда сероватые еще краски утра стали перекрывать непобедимый, казалось, мрак, Человек начал действовать. У него было много вариантов. Чем не выход – подарить Куклу Бессмертному Вождю и Великому Жрецу. Но тогда бы эта история называлась иначе, да и была она многократно описана и напечатана в разных изданиях на первой странице. Человек мог бы затащить Куклу в шалаш, спрятать от всех, а после спокойно с ней общаться или ещё чем заниматься. Но и в этом случае рассказ следовало бы назвать по-другому, к примеру, «Записки сумасшедшего» или «Идиот», но, если мне не изменяет память, что-то такое уже было написано и обнародовано. И самым логичным поступком Человека было бы, если бы он тупо выкинул Куклу, стерев заодно воспоминания о ней из памяти и сердца. Но такой сюжет вообще вряд ли был бы описан, поскольку подобным образом многократно поступал с не оправдавшими ожиданий мечтами каждый из нас – и что об этом болтать попусту?

Но Человек знал, что ему делать. Он, не торопясь, отыскал обломок какого-то корабля, прибитый к Острову. Среди местного населения ходила легенда, что давным-давно, далеко на севере духи и Океан покарали людей за гордыню. Они организовали незапланированную встречу их самого большого, почти как Остров, корабля с плавающей горой. И обломки этого бывшего величия прибились однажды к берегу. Но это всего лишь легенда…

Человек взял небольшой обломок – то ли часть дверей, то ли кусок палубы – и аккуратно и прочно привязал к нему свой идеал. Потом он шагнул в Океан, толкая перед собой свой маленький плот. Сначала он шёл по песку, затем поплыл всё дальше и дальше от берега. Ему жизненно важно было, чтобы его любовь, его Принцесса Грёза не вернулась обратно – ведь только так мог он сохранить веру в неё и надежду, что они ещё встретятся – хотя бы на облаках. Лицо его в свете восходящего солнца было иссиня-бледным, более неживым, чем у его румяной спутницы. Из последних сил он шептал бессмысленные фразы: