Три Анны

Выгрести из круговерти не удавалось, а живую ношу в виде Нонны Максимовны тянуло в сторону, вырывая резиновую ткань жилета из крепко зажатого кулака.

Водяная воронка затянула Аню с Нонной Максимовной вниз, опутав ноги, и толчком отнесла в сторону, выбросив на мелководье. Они лежали на спине и, как рыбы, заглатывали ртом воздух, ещё не осознавая, что кошмар позади. Рядом на песке валялись обломки лодки и изорванный в клочья рюкзачок Нонны Максимовны.

Непостижимым образом Аня внезапно увидела себя со стороны, как бы сверху, и осязаемо поняла, что это не она, а совсем другая женщина. Этой женщине принадлежали её, Анины, руки, ноги, голова. У неё были Анины волосы, глаза и губы, но душа, вложенная в знакомое тело, совершенно преобразилась.

Ей не было дела до мелких жизненных дрязг и ложных чувств, она тянулась ввысь, к Богу, мечтая до краёв наполниться чудным светом, дарованным свыше. Жизнь стучалась в виски пульсирующей болью, и от этой боли по телу растекалась радость бытия, заполняя собой всё внутри.

Над головой в чёрном ореоле переливался солнечный круг, в лицо дул ветер, смешанный с брызгами, и никакого значения не имело то, что меньше суток назад она столкнулась с бандитами, что у неё пытались отобрать квартиру, а подруга Жанна оказалась предательницей. Поднявшись на четвереньки, Аня потрясла головой, прогоняя дурноту. Встать на ноги она не могла, чувствуя сильную слабость:

– Живы, слава тебе, Господи!

– Живы, – раздался слабый голосок Нонны Максимовны, и Аня вздохнула с облегчением.

* * *

До отказа выкручивая ручку газа старенького мотоцикла «Урал», трелёвщик Лёха Калинин гнал по дороге в Олунец.

Сказать, что он ошалел от ужаса, – значило, ничего не сказать: он полностью ополоумел. И ведь, главное, предупреждала мать:

– Не глуши ты, Лёха, пиво по утрам. Когда придёшь с работы, ляжешь перед телевизором, тогда и расслабляйся.

Так ведь нет! Не послушал умного слова, дубина стоеросовая, вот теперь и расхлёбывай. Того и гляди, в больничку положат, а там, считай, кончена молодая жизнь. Буду сидеть на лавке в пижаме в цветочек и таблетки горстями жевать.

Мотоцикл с коляской резво подпрыгивал на ухабах, а свежеотсыпанная грунтовка остро плевалась в лицо мелкими камешками, но Лёха их не замечал и остановился только тогда, когда в лоб увесисто шлёпнуло шишкой с сосны.

Взглянув на местность, он понял, что от проклятого места у порогов ухитрился отъехать довольно далеко и теперь можно перевести дыхание и опомниться. Он с отвращением достал из загашника банку пива, открыл её и трясущейся рукой вылил на землю, успев заметить, как с придорожного листа в канаву прыснул длинноногий кузнечик.

Истребив бесовское зелье, Лёха некоторое время сидел сгорбившись, переваривая случившееся.

Кому сказать – не поверят! Только что он видел самую настоящую русалку! Мокрая до нитки, русоволосая девушка в старинном сарафане голубого цвета стояла на обочине дороги и тянула к нему бледные руки.

Бывший десантник Псковской дивизии сержант Калинин почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Заглушая шум мотоцикла, он взревел: «Мама!» и, не останавливаясь, попылил вперёд. Опомнился только через пять километров. Может, утопленница сзади стоит, за ним бежала? А может, её и не было вовсе, а всё – мираж, обман зрения, белая горячка? Может, зря он перепугался не по-детски?

Лёха опасливо скосил глаз под сосну и устало вытер пот со лба: русалки поблизости не наблюдалось. Его ещё потряхивало от возбуждения, но мысли уже потекли спокойнее, рассудительнее.

На всякий случай три раза перекрестившись, Лёха дал Господу крепкое десантное слово с этого дня завязать с выпивкой. А поскольку в Бога он верил не меньше, чем в родного комбата, для которого нет препятствий, решил для проверки вернуться на старое место и провести разведку боем. Утопленница стояла на старом же месте. Только голубой сарафан уже пообсох на свежем ветерке, а босые ноги покрылись серой пылью с обочины. Припомнив, что крестик под рубахой надет, а значит, за здорово живёшь нечисть его не одолеет, Лёха резко затормозил, но мотоцикл глушить не стал, готовый в любую минуту дать дёру.

– Пожалуйста, помогите, мне больше некого просить, – голос русалки звучал вполне поземному.

Девушка выглядела живой и тёплой, крепко стоящей на ногах возле пробивающихся порослей ольшаника. Поскольку Лёха отвечать не спешил, русалка заторопилась с объяснением, явно боясь, что он снова уедет:

– Вы не подумайте плохого. Я понимаю, что выгляжу странно, но мы с подругой туристки, попали в стремнину, и наша лодка разбилась на порогах.

Вздохнув, Лёха снял ногу с педали и сурово спросил:

– А подруга где?

Туристка жестом указала на спуск к порогу:

– Там, внизу у реки. Она не может идти сама. Пожалуйста, не откажите в помощи. Довезите до ближайшего населённого пункта. Я же вижу, что вы добрый человек.

На словах «добрый человек» Лёху бросило в краску. Теперь и захочешь – не откажешь.