Три Анны

Перейдя после сосисок на «ты», они сидели на кухне перед тарелками с остывшими макаронами и разговаривали обо всё на свете.

Говорил больше Гук, а Аня слушала, подперев щёку ладошкой. Иногда она тоже добавляла своё слово, и тогда Дмитрий замолкал и внимательно смотрел на неё серыми глазами такой глубины, что у Ани перехватывало дыхание как тогда, когда она тонула в речном пороге.

К полуночи они договорились, что в ближайшее время Дмитрий закажет хорошую машину на мягком ходу, квалифицированных грузчиков, и со всеми предосторожностями повезёт пианино в Олунец.

– Понимаешь, я никогда не был в Олунце, хотя моя прабабушка Анна Ивановна Веснина родом из тех мест. Как-нибудь я покажу тебе её фотографию, – уже стоя в дверях, сказал на прощание Дмитрий.

Ему отчаянно хотелось задержаться, и он даже самоотверженно предложил Ане помочь вымыть посуду, но в ответ она только рассмеялась:

– Уверяю тебя, с посудой я справлюсь.

В небольшую прихожую с двумя вешалками по сторонам двери проникала темнота, и Аня зажгла лампочку дневного света, не снимая руки с выключателя.

– До встречи, Дима, приятно было познакомиться.

– До встречи. До завтра.

Дверь мягко приоткрылась, выпуская гостя на лестницу, облюбованную подростками, сидящими на подоконнике, как мартовские коты. Только коты не пьют пиво, хотя мяучат так же жалостно и протяжно.

Выключив свет в прихожей, Аня не стала зажигать лампу в комнате. К чему жечь электричество, если на улице ещё достаточно светло, чтобы рассмотреть идущего по тротуару Дмитрия?

Прислонясь к косяку, она умиротворённо провожала глазами неожиданного гостя и с наслаждением перебирала в памяти минувший вечер, едва уловимо пахнувший хорошим мужским одеколоном, коробкой свежих шоколадных конфет и лёгким асфальтовым ветром из распахнутого балкона.

Неожиданно вздрогнув, Аня вцепилась рукой в подоконник и напряжённо вытянула шею, не смея поверить в худшее: от стены дома отделилась коренастая мужская фигура и пошла за Дмитрием след в след.

Разглядеть преследователя Аня не могла, но двух мнений ждать не приходилось: за её квартирой следили. Причём нагло, в открытую, с расчётом на то, что она увидит и испугается. Видимо, Кириллу показалось мало приколоть на рюкзак угрожающую записку и подослать Сметанину с предупреждением, он решил надавить на неё лично, используя её друзей как наживку.

Первой мыслью было бежать, догнать Дмитрия, предупредить об опасности, и она, выскочив в прихожую, сунула ноги в туфли, но тут же сбросила их обратно.

Нет, здесь нужна совершенно другая тактика. Она не должна показывать своего беспокойства, а когда Кирилл поймёт, что Гук не имеет к ней отношения, он отстанет от него. Главное сейчас – соблюдать дистанцию с людьми, никого не подпуская к себе близко. Только так она может защитить их. Только так и никак иначе. На плечи словно налегло тяжёлое коромысло с двумя вёдрами песка. Заболела спина, и стало трудно дышать.

Сунув руку в карман платья, Аня нащупала мобильный телефон и, глотая слёзы, набрала номер Дмитрия, который сходу запомнила наизусть.

«Абонент временно недоступен», – равнодушно известил её женский голос, заставляя воображение рисовать страшные картины драк и погонь. Время перекувырнулось и побежало вспять, отщёлкивая секунды, которые слишком медленно превращались в минуты.

Снова и снова Аня нажимала кнопку вызова до тех пор, пока, наконец, не раздался щелчок, и голос Дмитрия не произнёс:

– Аня! Как хорошо, что ты позвонила, я хотел сказать…

– Дима, я хочу тебя попросить больше никогда не подходить ко мне близко. Пойми меня правильно, так надо.

По возникшей паузе она угадала, что он озадачен, и от его вопросительного недоумения ей стало совсем тошно.

– Аня, но почему? За что? Скажи, что я сделал не так?

Фразы распадались на звуки, заставляя Анины глаза набухать горечью слёз.

– Всё так, Дима, – обречённо сказала она, тщательно взвешивая каждое слово, – дело не в тебе, а во мне. Прости.

Палец, нажимающий кнопку отбоя, весил тонну и не хотел сгибаться. Но всё же Аня заставила себя прервать разговор, упав навзничь на мягкий диван с огромными подушками.

На душе было гадко, а в мозгу пусто, но теплота, таящаяся в глубине обновлённой души, не растворилась в обиде на судьбу, оставляя надежду на лучшее.

«Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что всё ниспослано Тобою», – как утешение и избавление, всплыла в памяти молитва последних Оптинских старцев.

«Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что всё ниспослано Тобою», – подумал Дмитрий Гук, глядя на потухший экран мобильника.

Аня звонила ему три раза, когда машина шла по длинному туннелю под площадью Победы, поэтому он не смог ответить. Но неужели это послужило поводом для обиды? Они так тепло, по-дружески расстались, что холодный тон и резкий ультиматум поставили его в полный тупик.