Три Анны

Смотреть на голого чёрного мужика Аня засовестилась, но, зажмурив глаза, всё же нет-нет, да и подглядывала, что он там отчебучивает. Очень уж занятные фирули выписывал чернокожий своими сильными мускулистыми ногами. Аня прежде таких танцев видом не видывала и представить не могла. Деревенские девки с парнями тоже за околицей изрядно хороводы водили и барыню каблуками выбивали, но ведь не голяком плясали, тряся лыковыми мочалками. Девки у них на круг павами хаживали, одна перед другой величались да нарядами выхвалялись. Парни старались не отставать. Иной кавалер есть-пить не будет, а картуз на голову у захожего продавца выторгует. Да ещё с лаковым козырьком.

А тут! Срамота!

Аня ожидала, что Алексей Ильич сейчас выскочит из дому и отругает Нгуги, но он, видимо, не слышал, что творится в его дворе, а может, он с ним заодно.

Вспомнив, что она увидела ночью у порога, Анюта моргнула глазом на скачущего Нгуги и чуть не заревела в голос: ну и в переделку она попала! Один по ночам волком воет, другой голяком скачет! Думала, Нгуги хороший, добрый, а он, вон, носится ополоумевши, будто за ним лешие по пятам гонятся!

От расстройства Анины руки словно забыли свою привычную работу и никак не могли растопить плиту. То полено ложилось поперёк топки, то в золу скатывалось. Пока Аня воевала с плитой, сзади незаметно подошёл Нгуги и, чуть запыхавшись, довольно сообщил:

– Хорошая весна будет. Нгуги уговорил солнце не задерживать снег на земле и поскорее принести нам тепло. Видела, как я старался?

Спичка в Аниных руках чиркнула мимо коробка и сломалась. А спички необходимо беречь, по нынешним временам они большая ценность.

– Нгуги, кого ты уговорил? – не поверив своим ушам, Аня решила переспросить, и её голос дрогнул от удивления.

– Солнце, – утвердительно произнёс чернокожий. – У нас в племени каждую весну воины обязательно танцуют весенний танец и просят солнце не сжигать траву. А у вас, наоборот, приходится просить его гореть поярче, иначе холод и дождь. А это бррр… – Он обхватил руками голые плечи и поёжился, показывая, как порой бывает холодно. – Если воины хорошо танцуют, громко бьют в барабан, высоко прыгают, грозя противнику копьём, то солнце радуется и дарит людям то, о чём они просят. А если воины сытые, ленивые, то солнце от них отворачивается и помогает другому племени.

Печка наконец разгорелась, и, глядя, как шустрые огоньки пламени цепочкой бегут по растопке, Аня с облегчением подумала, что всё-таки не ошиблась в Нгуги. Он весёлый и добрый, только глупый. Разве станет умный человек скакать по двору и уговаривать солнышко греть поярче? Ну, чисто, дитя неразумное. Нешто солнце само не знает, что ему делать?

За завтраком Нгуги держался серьёзно, словно именинник, а когда Аня положила ему в тарелку пареный овёс, с достоинством кивнул и предложил:

– Вечером мне надо ехать в Олунец за пайком. Хочешь со мной?

Что такое «паёк», Аня не знала, и в Олунце никогда не была, хотя в Дроновке то и дело кто-нибудь из ребят хвастал, какие видывал в губернском городе высокие дома да широкие дороги.

О, счастье! Аня и мечтать не смела о том, чтобы хоть раз побывать в Олунце, поэтому чуть не задохнулась от восхищения и коротко кинула:

– Да.

* * *

Дорога в Олунец заняла добрых три часа. Сидя на лёгких санках, впряжённых в медлительную кобылу Мымру, Аня даже успела немного подремать. Очень уж кружил голову прозрачный воздух, тянущийся вверх лёгкой дымкой. Сугробы по сторонам дороги подтаивали так усердно, будто нахохлившийся на облучке Нгуги действительно заключил с солнцем договор о ранней весне.

Когда отъехали от порога, Нгуги поглубже натянул на голову заячий треух и поднял воротник, стараясь, чтобы его чернощёкое лицо не замечали встречные.

– Будут хохотать, пальцами на меня показывать. А то, бывало, мальчишки начнут снежками кидаться, – объяснил он Ане. – Это потому, что я здесь один чёрный. У нас в Кении не так. У нас все чёрные, а белых людей мало. И то только те, что из Англии приехали. Они богачи. Плантации купили, поля по-вашему. Сажают кофе. А чёрные на них работают. Белый человек уважаемый, он всегда хозяин, масса по-нашему.

– Масса, – услышав знакомое слово, встрепенулась Аня. Оказывается, масса – это не имя.

А она, глупая, никак не могла взять в толк, почему Нгуги величает так Алексея Ильича.

Добродушный голос попутчика располагал к разговору, да, видно, ему и самому хотелось поболтать, потому что, когда Аня спросила, как он оказался в России, Нгуги охотно отозвался, углубившись в воспоминания:

– Россия – хорошая страна. Большая, холодная, народу много, – он оглянулся на Аню и подмигнул: – Девки красивые, но строгие. Я из-за них на каторгу попал. Но расскажу тебе всё с самого начала. У русских говорят: «Как на духу».

Пустив лошадь катить сани по наезженной дороге, Нгуги пересел поближе к Анюте и, немного поёрзав, два раза показал по десять пальцев:

– Столько зим назад отец отправил меня к вождю танцевать танец прыжков.

«Ты уже достаточно взрослый, чтобы перепрыгнуть через большой огонь, – сказал он. – А когда убьёшь льва, станешь настоящим воином».