Три чужака

— Мы ему вырежем аппендикс. Надеюсь, руки мои меня не подведут. У мальчика нет даже одного шанса из десяти. Если я не возьмусь за операцию, он сегодня умрет. Надо попробовать, терять нам нечего.

Плащ его висел на гвозде за дверью. Доктор сунул руку в один из карманов плаща, вытащил оттуда шприц, осмотрел его и улыбнулся. Слегка смутившись, он взглянул на Рэда.

— Прошу меня извинить, — тихо сказал он. И скрылся в ванной.

Глава пятая

Тесс, в волнении, сидела у дивана, рядом с Доктором, который, в брюках и майке, хлопотал около малыша. Доктор пощупал ему лоб. Терри зашевелился, и стон вырвался сквозь его запекшиеся губы.

— Еще час, и было бы поздно, — сказал Доктор.

Милч нашел старый номер журнала «Художник и модели», забытый, наверное, каким-то рыбаком. Высунув язык, он был полностью поглощен творчеством — огрызком карандаша Милч пририсовывал усы и бороды на фотографиях улыбающихся людей. Затем оторвался от своего занятия и глухо рассмеялся.

— Эй, Доктор, ты вот говоришь, что любишь картинки. Посмотри-ка сюда. Правда, смешно?

Тот не ответил. Глаза Милча превратились в две блестящие точки, глубоко запрятанные в жировых складках век. Он медленно встал, подтянул брюки и неслышно подошел к дивану. Рэд почувствовал резкий запах, исходивший от Милча, и встал.

— Итак, Доктор? — спросил он спокойно.

Врач поднялся и направился в ванную. Перед самой дверью он обернулся.

— Исход пока не ясен. Не знаю. Он потерял много крови… Больше чем можно бы. Если до полуночи протянет, возможно, что и выкарабкается. Но не знаю…

— Надеюсь, ты не курить туда идешь? — зло спросил Милч.

Не ответив, Доктор закрыл за собой дверь.

— Я же тебе говорил, что он тронутый, — забормотал Дэнни. — Наркотик ему в темечко стукнул. Когда он такой, от него всего можно ждать.

Тесс обтирала покрытое капельками пота лицо малыша.

Рик, прихрамывая, подошел поближе и устроился на стуле, где раньше сидел Доктор. Девушка застенчиво улыбнулась, когда Рик взял ее за руку.

Рэд закрыл глаза. Никогда ему не забыть ужас этих нескончаемых мгновений: Доктор, вливающий теплое виски сквозь стиснутые зубы мальчика. («Виски часто используют как обезболивающее» — объяснил он), Терри, который отплевывался, стонал и кусал ложку. («Ну, не преступление разве — портить хорошее виски» — бурчал Милч). Тесс, державшую голову мальчика, распростертого на кухонном столе, себя и Рика, державших его за ноги. Доктора, точными движениями разрезавшего бритвой белую кожу… Он уже никогда не забудет крика Терри, крика от боли, перешедшего потом в стон, и неожиданной зловещей тишины. Он все еще слышал свистящий голос Доктора: «Я сделал все возможное… Иначе он все равно бы умер», слышал истеричный шепот Дэнни: «Все, вляпались. Если мальчик умрет, нам на хвост сядет вся американская полиция». Милч влепил ему тогда две звонкие оплеухи, Дэнни прикрыл голову руками и зарыдал.

Рэд открыл глаза. Доктор уже вернулся в комнату и заворачивал Тэрри в другое одеяло. Тесс нежно коснулась руки врача, подняв на него умоляющие глаза. Доктор положил свою руку на ее и сказал, не сводя взгляда с малыша:

— Теперь молитесь за него.

— Я помолилась, — прошептала Тесс.

— Молитвы! — Ровным голосом произнес Милч. — Болтовня! Доктор, помнишь паренька из камеры смертников? У него еще кличка была — Проповедник. Помнишь, как он двадцать четыре часа в сутки молился, чтобы его помиловали? А все равно попал на электрический стул.

— Да, но сейчас речь идет о ребенке, а не об убийце, — возразил Доктор.

Рэд добавил:

— И если он умрет, вы все будете убийцами.

Раздался горловой смех Милча.

— Я когда-то одного типа замочил, и ничего, проскочил. И у Доктора в этом плане опыт есть. Денни вот только ни разу не решился… Да что о нем говорить… Убийством больше, убийством меньше — какая разница?

Он прошел в угол, взял свой журнал и, наморщив лоб, углубился в изучение комиксов.

— Люблю комиксы, — заметил он. — Тут все понятно. Я ведь читать не умею. Наверное, в колонии меня этому забыли научить, а потом у меня уже времени не было.

Рэд взглянул на Доктора. Тот выпрямился и надел рубашку.

Терри застонал, и сквозь стоны можно было различить слово мама.

Доктор достал орехи и принялся катать их между пальцами. Затем осторожно положил их на стол, потер руки, посмотрел на свои пальцы, вытянул их, согнул, улыбнулся и забормотал что-то про себя. Подошел к дивану, взял из рук Тесс платок, осторожно обтер губы малыша и взглянул на девушку.

— Вы бы прилегли, а то уже на ногах не держитесь.

— Нет, — прошептала она. — Я хочу знать.

— Сердце вроде в порядке, — сказал Доктор. — Если избежим сепсиса, то на спасение есть шансы. Мужественный человек. А вообще-то, чудно, насколько у детей сильна воля к жизни. А я часто думаю: если бы они знали, что их ожидает в жизни, они наверняка предпочли бы умереть. — Голос его был едва различим. — Умер бы я в детстве, было бы намного лучше.

— Сейчас известия передавать будут, — напомнил Дэнни. Милч включил приемник. Пел какой-то француз. Затем бодро заговорил диктор: