Три дня без Веры

— Я его ненавижу, — тихо сказала Вера. — Ненавижу.

5

Ночью Вера видела сон: она бродила по незнакомомутороду, заглядывала в пустые окна, звала кого-то. Она заблудилась. Узкая улица петляла среди домов. Нет, это были не дома, это была глухая стена из красного кирпича — по одну сторону улицы и по другую: ни окон, ни дверей, ни арки, куда можно свернуть. Впереди, насколько хватало взгляда, не было ни души. Ей показалось, что кто-то идет за ней следом, — Вера обернулась: трое в красных трико стояли поодаль. Однажды она ходила с классом в театр: там был человек в красном трико — он изображал духа огня. Но их было трое. Стоит сделать шаг, и они бросятся в погоню. Она побежала что было сил но ноги не слушались. Сейчас они ее схватят, сейчас…

Она обернулась: их было уже не трое, а десять, пятнадцать, двадцать…

— Эй!

Вера открыла глаза. Она обвела взглядом чужую комнату, пытаясь понять, как она тут оказалась.

— Эй! — Нина стояла у кровати с будильником. — Восемь часов. Ты в школу идешь?

— Ага. — Вера потерла кулаками сонные глаза.

— Вот полотенце — умывайся, а я порежу сыр.

Нина отвела Веру в ванную — нельзя сказать, чтобы тут было чисто. Вера долго стояла над раковиной, не зная, куда повесить полотенце и куда поставить мыльницу — всюду было так грязно, что она с трудом подавила в себе приступ тошноты. Но люди жили тут годами — и ничего. Выходит, можно привыкнуть.

В душевых шумела вода. Дверь одной из кабинок открылась, и Вера увидела бледную девочку с заспанным лицом В застиранном голубом халате — она не обратила на Веру внимания. Вера заглянула в кабинку: ничего, жить можно — главное, чтобы была вода.

— Пьем чай, — сказала Нина, когда Вера вернулась, — и бежим. Я опаздываю. Ты когда придешь?

— В четыре.

— Я постараюсь к этому времени вернуться. Если меня не будет, подожди внизу, а потом я достану второй ключ и попробую оформить пропуск. Комендант — мой друг, мы в одном дворе жили. В Самаре.

Вера съела бутерброд с сыром и допила чай.

— Наверное, нужно помыть? — Она взяла со стола чашки.

— Потом. Пошли.

В школе не было ничего интересного — все как обычно: анатомия, физика, два английских и алгебра. Вера хотела рассказать кому-то о том, что случилось, но кому? Одноклассники относились к ней хорошо, она к ним тоже — просто она не знала, о чем с ними говорить, поэтому ни с кем не дружила: привет, пока — и все отношения.

Чтобы долго не ждать Нину, после школы Вера зашла домой взять кое-что из вещей. Из дома она позвонила Лизе, но сначала проверила почту. Она долго не могла войти в Интернет, а надо было торопиться, потому что отец мог прийти с работы раньше.

Входящие — Вера нажала на кнопку.

— Письмо, — сказала она вслух. — Письмо! По-английски Вера читала также быстро, как по-русски, но слова казались какими-то ненастоящими, как будто это был текст из учебника.

Привет, Вера. Спасибо за твое сообщение от девятого ноября.

Как у тебя дела? Я не верю, что за такой короткий срок ты могла забыть английский. Однако нужно заниматься: ты — моя лучшая ученица и не должна меня подводить.

Я, как и говорил, возможно, приеду в Москву на рождественские каникулы, но пока это только планы. Какая в Москве погода? Наверное, холодно. В любом случае в Англии погода хуже: уже неделю идут дожди, я думаю, не купить ли резиновую лодку. На днях мой пес Барни поранил лапу, и я возил его к ветеринару, но теперь он поправился и передает тебе привет.

Что касается моего русского, я пока не сделал успехов: не хватает времени.

Надеюсь скоро получить от тебя ответ. Пока.

Джим Бриджес

— Джим Бриджес, — вслух повторила Вера.

Она несколько раз перечитала письмо, пытаясь вникнуть в смысл каждого слова, пытаясь найти что-то, что могло дать ей надежду: какой-нибудь намек — что-нибудь.

— «Мой пес Барни поранил лапу», — вслух прочитала Вера.

Это уже восьмое письмо — и снова ничего. Никакого намека. И с чего отец решил, что у них роман?

Вера услышала, как кто-то пытается открыть входную дверь, но дверь была заперта изнутри и не поддавалась. «Воры, — пронеслось у нее в голове. А если отец?» Она на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок.

— Вера, открой, — сказала мама и на всякий случай позвонила. — Это я.

Глупо было держать маму на лестнице, и Вера открыла.

Вид у Ольги Сергеевны был усталый. Она запыхалась от быстрой ходьбы: волосы были всклокочены, а под глазами появились темные круги.