Три дня до небытия

Почему-то казалось, что она оседлала золотую спираль между Пасаденой и горой Шаста, а в поперечном сечении, сообразил Раскасс, спираль должна выглядеть как свастика.

Сосредоточившись на вихре 1987 года, Раскасс стал погружаться в прошлое, в гущу того времени, чувствуя, как поле его зрения сужается, теряет обзор. Петляющий след автобуса проходил через область позднего лета, как частица пыли, участвующая в броуновском движении в стакане воды, и на его траектории Раскасс разглядел крошечную петельку – остановку на середине горного подъема, на высоте Панорама-Пойнт.

Он направил себя обратно в эту конкретную пространственную локальность, на конвейерную ленту последовательного времени. Раскасс стоял на коленях, вцепившись руками в шест ограды. Он простоял так совсем недолго, и колени, вдавленные в жесткий утоптанный песок, не успели заболеть.

Он уже встал на ноги и рассматривал огоньки Сан-Бернардино, когда сзади тяжело подошел Гольц.

– Видел мою татуировку? – спросил он.

– Я видел нашего человека из зеленого «Рамблера», – резко ответил Раскасс. – Он, похоже, не рождался – просто возник здесь и сейчас в последние несколько дней.

Гольц присвистнул, его легкомыслие как ветром сдуло.

– А вот это похоже на работу старухиной установки. Я-то думал, он отец Фрэнка Маррити.

– Нет, не отец. Я даже не представляю, кто это. Но, кстати, об отце Маррити – у него тоже не видно ни матери, ни момента рождения – просто появляется в 1928 году в Швейцарских Альпах, но умер он в Нью-Джерси в 1955-м. Это я помню, его убили мы.

– Значит, Дерек Маррити мертв. Уже тридцать два года как мертв.

– Да.

– И он не рождался, и матери у него нет? Я думал, он сын Лизерль Маррити. Лизерль Марич. Внук Эйнштейна.

– Нет. Лизерль его… усыновила.

– А зачем вы его убивали в 55-м? Сколько вы поубивали интересных людей, вместо того чтобы поговорить с ними. Уверен, что не хочешь отозвать Шарлотту?

– Уверен. Мы с ним уже поговорили. И пришли к выводу, что мертвый он нам полезнее, чем живой, – хотя пока от него было не много пользы.

– И какой пользы мы ждем от него мертвого?

– Будет проводником, оракулом – происхождение позволяет. В этом качестве он еще пригодится, – Раскасс, развернувшись, зашагал к автобусу, но задержался перед открытой дверью. – Думаю, мы должны выбросить тело… которым мы заплатили, прямо здесь.

– Конечно, – ухмыльнулся Гольц. – Мы оставляем за собой след из мертвецов. Как Гензель и Гретель, чтобы найти дорогу обратно.

13

Фрэнк Маррити проснулся на больничном стуле, когда окно в алюминиевой раме чуть посветлело. Дафна спала под тонким одеялом, трубка капельницы была все так же прикреплена к ее локтю, и ему не терпелось поскорее забрать отсюда дочь.

Фрэнк полез в карман рубашки за визиткой агента АНБ, а вытащил сразу две: карточку агента – с одним телефонным номером на 800, и визитку Либры Носамало Моррисон. Врач-ветеринар.

Надо было отдать ее Джексону, подумал Фрэнк, вместе с визиткой такси. А может, следует отдать ей карточку Джексона? Кто эти люди? Либра Носамало – избавь нас от зла…

Он встал, потянулся и, подойдя к столику Дафны, написал на верхней страничке ее блокнота: «Вышел покурить – вернусь через 5 минут». Блокнот он положил ей на одеяло.

Миновав сестринский пост и лифтовый холл, уже ступив на ковровое покрытие вестибюля, уже с пачкой «Данхилла» и зажигалкой «Бик» в руках, он кивнул скучающей за стойкой дежурной – и с удивлением увидел за окном Либру Носамало Моррисон, стоящую рядом с блочной бетонной скамьей, опять с сигаретой. Она смотрела не на него, а на все еще темную парковку.

Фрэнк помедлил и остановился.

Вчера днем она была в Сан-Бернардино, подумал он. Что она делает в этой больнице – в детской больнице? Ну… «Данхилл», Мильтон, Хаусман, виски «Лафройг» – она явно здесь, чтобы поговорить со мной. В пять утра.

«Не разговаривайте с ней», – сказал Джексон.

Маррити попятился, сделал два шага назад и развернулся к лифтам.

Но голос сзади окликнул: «Фрэнк!» – и он остановился, а потом обернулся.

Она вошла в вестибюль и, едва Фрэнк взглянул прямо на нее, повернулась к нему, помахала с улыбкой. На ней и теперь были темные очки – и, кстати, она была в тех же черных джинсах и бордовой блузке. Правая рука ее скрылась в сумочке – возможно, нащупывала сигаретную пачку. Она что, собирается позвать его покурить за компанию?

Кто-то толкнул дверь за спиной женщины, но Маррити смотрел только на нее, на большой стальной револьвер, появившийся из сумочки.

Маррити следил за дулом – оно поднималось и нацеливалось ему в лицо.

– Фрэнк! – выкрикнул вошедший и, рванувшись вперед, всем телом толкнул женщину в спину – ее рука резко взлетела, и в тот же миг уши Маррити разорвал громогласный хлопок выстрела. Позади него разбилось и с грохотом обрушилось стекло.

За спиной женщины стоял его отец, не отрывая взгляда от голубого ковролина.

– Не смотри на нее, Фрэнк! – почти так же громко, как и в первый раз, выкрикнул он. – Она слепая, пока ты на нее не смотришь!

Дерек Маррити повернулся к женщине за стойкой регистрации: – Ложись!