Три дня одной весны

В приемной директора, там, где раньше сидела знакомая Фирузу девушка-секретарь, сейчас печатала одним пальцем на машинке симпатичная женщина средних лет. На подоконнике жужжал вентилятор. Больше в приемной, кажется, ничего не изменилось за два минувших года. Хотя, да… директором совхоза сейчас Наимов, тот самый, за которого вышла Назокат.

…Наимов с сигаретой во рту сидел за большим полированным столом и читал газету.

«Прежнего директора трудно было застать на месте, — невольно подумал Фируз. — Говорят, сейчас он работает главным агрономом в нижнем совхозе. Там, конечно, дела побольше…»

Увидев Фируза, Наимов неторопливо отложил газету в сторону, с минуту молча смотрел на него, потом вынул изо рта сигарету, погасил ее в пепельнице и пригласил:

— Садитесь.

Фируз смотрел на него, узнавая и не узнавая, и удивленно размышлял, как может человек измениться до такой степени за каких-нибудь два года.

Когда Фируз после школы пришел работать в совхоз, Наимов, тогда молодой специалист, был здесь завгаром. Фируз запомнил его худощавым симпатичным парнем, а теперь в кабинете за столом директора перед ним сидел будто другой человек. Полное круглое лицо его говорило о довольстве, глаза смотрели как-то сонно, и, казалось, только густые брови и крупный нос остались от прежнего Наимова.

— Не узнаете меня? — наконец нарушил молчание Фируз.

Он, конечно, понимал, что Наимов не мог забыть его, и спросил неспроста. Издавна сложилось так, что жители из родного села разделяли себя на две группы или рода: «ходжи» и «табармусульмане». Сообщества эти не всегда хорошо уживались друг с другом. «Ходжи» с незапамятных времен считали себя привилегированным слоем среди мусульман, к «табармусульманам» же относили тех, чьих предков, по преданию, обратили в мусульманство насильно. «Ходжи» жили в нижней части села, а «табармусульмане» — в верхней, и это разделение соблюдалось издавна. Семьи из этих двух частей села не брали друг от друга девушек замуж, не отпускали сыновей — избегали вступать в родство. За соблюдением обычая следили больше старики — случалось и так, что, встретившись лицом к лицу, они делали вид, будто не знают друг друга, и не обменивались приветствиями. Фирузу обычай этот не нравился, но сегодня ему не нравилось еще и то, что «ходжа» Наимов делал вид, будто не может вспомнить «табармусульманина» Фируза.

— Как же, как же, конечно, узнал! — сказал наконец Наимов. — Как не узнать? Вы же бывший наш тракторист. Фируз… как там еще? Ах, да… Мардонов. Мы ведь, кажется, односельчане. Служили ведь в армии… И давно вернулись?

— Две недели.

— Да, да, — протянул Наимов, постукивая пальцами по столу. — Ну и что вы от меня хотите?

— Пришел поступить на работу.

— Работа… работа… — продолжая барабанить пальцами, повторил Наимов. — По закону вы имеете право после службы вернуться на прежнее место. Однако предупреждаю: свободных тракторов у меня нет, все заняты. Что будем делать? — словно бы обращаясь к самому себе, спросил директор.

— Автомашина свободная найдется?

— Так вы, кажется, не были водителем…

— В армии научился.

— Значит, и шофером стали, да? Так, так… хорошо. Но жаль, и машины лишней у меня нет. Одна, правда, должна скоро освободиться, только… Если отдам ее вам, знаете, что будет? Скандал. А почему?.. Да потому, что желающих работать в совхозе водителем не так уж мало…

Говорил Наимов тихо и мягко, как будто убеждая.

— Если кто пожелает скандалить, это его личное дело, — сказал Фируз. — Вы же дадите мне трактор, а если нет, то машину, сейчас, вне всякой очереди. Закон вы знаете не хуже меня.

«Странный какой-то парень, — подумал Наимов. — Настроен явно враждебно. Или правда то, о чем предупреждал Насир?..»

— А если мы вам другую работу подыщем?

— Какую?

— Например, слесарем пойдете?

— Нет.

«Нет…» — повторил про себя Наимов и, поразмыслив, решил, что, пожалуй, нет резона отказывать парню. Сразу видно, упрямый и настырный, может и жаловаться пойти — по разговору видно. И своего добьется. Конечно, закон на его стороне. Если уж так все складывается, то зачем ему, Наимову, встревать в склочное дело? Эту проклятую машину он собрался было передать одному нужному человеку. Значит, тому придется подождать… Ладно, переживем, нужного же человека можно отблагодарить иначе — сердце его, как говорится, найти легко. Однако почему этот парень держится так враждебно? Давно, года три, наверное, назад, когда он только собирался жениться на Назокат, младший брат Насир как-то показал ему на улице Фируза и предупредил, что этого парня часто видят рядом с ней — дружат еще со школы…

— Так вы хоть отдохнули после возвращения? Погуляйте еще с недельку — может, к этому времени и та машина, о которой я говорил, освободится.

Слушая Наимова, почему-то Фируз испытывал то же ощущение, как если бы босиком наступил на лягушку.

— Так через неделю?

— Да, загляните через недельку, поговорим.